желающих отсосать яд из укуса на столь пикантном месте выстраиваться не стала. Вове порекомендовали надеть штаны, дабы он своим видом не шокировал вышедших на прогулку воспитанников детского сада. Затем старшина приказал ему немедленно идти к «бациллам», как иногда на местном сленге величали медработников. И в самом деле, Вовины страхи оказались напрасны. Всего через пару дней его выписали из санчасти. Но с тех пор Вова Дымков перед тем, как зайти в «тубз», обязательно вооружался палкой, громко топал и свистел...
Сев за руль, Анатолий запустил двигатель и, взглянув на указатель уровня горючего, удовлетворенно прокомментировал:
– О! Горючки-то у нас еще – о-го-го сколько! Кояшко чуть не обрыдался, когда отдавал распоряжение залить полный бак. Привык давать впритирку. Все боится, что себе из этого чего-нибудь выкрою.
– А ты не выкраиваешь? – со смешинкой в голосе поинтересовался Андрей.
– Рад бы, да фиг получится. Вот у моего друга, Мишки Курчука, возможности намного шире. Он рулит на походной прачечной, заправляется соляркой. Она и в движок идет, и в титан, воду греть. Попробуй докажи, что он недо – или перерасходовал! Вот кому раздолье!..
Он запустил двигатель, и в этот момент сквозь гул мотора раздалась непонятная трескотня, напоминающая автоматную стрельбу. Лавров удивленно посмотрел на Анатолия, пытаясь догадаться, кто же это стреляет. Солдаты из команды обслуживания были без оружия. Выпрыгивая из кабины, шофер торопливо выкрикнул:
– Ложись! «Духи»!
Впрочем, Андрей всего мгновение спустя и сам уже понял – стреляют чужие. Он успел схватить автомат, взятый с собой в дорогу, и, буквально вывалившись из машины, стал ловить мушкой предполагаемые цели для ведения огня. Успел схватить взглядом распластанные на бурой долине полигона фигуры залегших солдат. Живы они или убиты, понять было трудно.
Лавров увидел выбежавшего из командного пункта капитана Михеева, который на его глазах внезапно, словно споткнувшись, повалился ничком и замер без движения. И тут он понял, кто и откуда стреляет. Огонь велся с трех точек из чахловатых кустов на возвышенностях, окружающих полигон.
Тщательно прицелившись, он нажал на спуск. Раскатисто пророкотал автомат, и один из автоматов нападавших тут же замолчал. Двое других, поняв, что отпор им дан серьезный, скорее всего, решили отступить. Но следующая же очередь автомата Лаврова, прошив обе ноги еще одному из чужаков, вынудила того распластаться на земле.
Уже не таясь, Андрей помчался в сторону холма, где лежал раненый чужак, успев крикнуть Анатолию, чтобы тот немедленно вызвал подкрепление и помог раненым. Он был уже метрах в ста от чужака, когда услышал раздавшуюся короткую автоматную очередь. Осторожно приблизившись, он увидел того с буквально вывернутым наизнанку теменем – приставив автомат снизу к голове, чужак нажал на гашетку, чтобы покончить с собой, но не оказаться в плену. Живым из этого бандитского «трио» смог уйти только один. Как можно было догадаться, обратно в Афганистан – хотя на камуфляже натовского образца у обоих убитых знаков различия не было, как и документов, в том, что это талибы, у Лаврова не было и тени сомнения.
Когда Андрей вернулся на полигон, Анатолий уже успел перевязать двоих солдат и капитана Михеева, который получил пулю в грудь и лежал без сознания. Солдаты пояснили, что подобные нападения пару раз уже случались. Но было это года три назад. Их подоплека была понятной и без пояснений – создать обстановку страха и панических ожиданий, чтобы вынудить ненавистных талибам русских покинуть Таджикистан.
Лавров и Анатолий загрузили в салон «Газели» раненых. Загудев на повышенных оборотах, «Газель» лихо описала круг, подняв облако пыли, и, вырулив на дорогу, помчалась по ней, подпрыгивая и покачиваясь на буграх и рытвинах.
Глава 4
Отбыв с полигона, они помчались обратно, в сторону Куляба, но, не доезжая до города километров двадцати, остановились, увидев мчащуюся навстречу целую кавалькаду штабных и санитарных машин. Раненых, перегрузив в свои машины, медики тут же увезли в Куляб. Прибывший на своем «уазике» генерал-майор Густинин долго и дотошно выяснял подробности нападения. Выслушав Лаврова, он распорядился, чтобы тот вместе с прибывшими вернулся на полигон. Недовольно морщившемуся Анатолию пришлось разворачиваться в обратную сторону. После почти часовой «разборки полетов» Андрей наконец- то отправился туда, куда и намечал, – в сторону Даштиджума.
Теперь их путь огибал юго-западную оконечность хребта Хазратишох, из-за чего слева в окне неизменно красовались высокие пики и плоскогорья, поросшие все тем же кучерявящимся арчовником, а справа – каменные холмы и долины предгорий, все еще зеленые и кое-где даже цветущие. Высоко в небе кружил характерный силуэт беркута, высматривающего себе добычу. Рядом с дорогой то здесь, то там хлопотливо кучковались серые вороны, видимо, в надежде чем-нибудь поживиться.
Встречного и попутного транспорта по дороге курсировало не слишком много. Большинство машин было российского и еще советского производства. Наряду с «десятками» и «четырнадцатыми» встречались раритеты наподобие «Победы» и «Москвича» пятидесятых годов выпуска.
Не раз уже побывав на Кавказе, повидав минувшей весной Тянь-Шань, Лавров не переставал дивиться величию и красоте горных пейзажей. Дорога, как и везде в этих местах изобилующая множеством поворотов, за каждым из них открывала все новые и новые причуды земной тектоники и выветривания. Каменные складки тверди земной, выдавленные к небу мощью недр немыслимой величины, за миллионы лет непрерывного воздействия ветров, дождей, солнца и мороза приобрели необычные, ни с чем не сравнимые очертания.
Пролетая по дороге мимо обширного распадка меж двух широких гор, поросших кустарниковой и травянистой растительностью, со сглаженными, закругленными вершинами, Андрей смотрел на замысловато закрученные, странные коряги, оставшиеся от некогда росших здесь деревьев. Выше по склону, где распадок заканчивался вогнутой, плотной щеткой кустарников, над ним высился стоящий где-то далеко, минимум двухкилометровый пик, отливающий самыми разными по тональности голубыми и синеватыми оттенками. От одного лишь вида этого каменного исполина невольно захватывало дух.
А чуть дальше горы демонстрировали все новые и новые, еще более необычные образцы своей «архитектуры». На фоне отсвечивающего розовыми оттенками участка горного хребта, с крутыми, почти отвесными склонами и сплошным зубчатым гребнем вершины, тянущейся на несколько километров, в глаза бросалась одна из ближних к дороге скал, которой непредсказуемый, причудливый горный климат придал столь же причудливые очертания.
Дальняя от дороги часть скалы, изрезанная и обтесанная дождями и ветрами, выглядела как древняя крепостная стена, перед которой вверх возносились отдельно воздвигнутые башни самых невероятных форм. Особую изысканность этой композиции придавала цветовая гамма камня, имеющего поперечное окрашивание – темно-бордовые полоски, чередующиеся с красновато-желтыми. Причем более светлые выветриванию подверглись сильнее, из-за чего поверхность «крепостной стены» и «башен» выглядела горизонтально рифленой.
Достав телефон, Андрей заснял камерой горное диво, решив, что сегодня по возвращении обязательно отправит этот снимок Гале – в горах сотовая связь была неустойчивой, а во многих местах отсутствовала вообще.
– Я для своих эту скалу тоже сфотографировал, – улыбаясь, сообщил Анатолий. – Красивый вид – ничего не скажешь. Послал домой – там обалдели. Товарищ майор, заранее извиняюсь, если что-то не то ляпну... Но, если не секрет, вы женаты?
– Хм... – Лавров удивленно покосился в его сторону. – Да секрета особого тут вообще-то и нет. Скоро, вполне возможно, буду женат. А почему тебя это вдруг заинтересовало?
– Понимаете, – наморщив лоб, Анатолий говорил с несколько конфузливой миной, – меня всегда
