ведь сам знаешь, кто на него целился и какое там бабло плавает. Приедут «звери» из Гудермеса, отстрелят яйца – и домой. И хрен ты их потом оттуда извлечешь.
– Большой риск – большие деньги. Мы ведь теперь не за зарплату будем работать. – И, пересчитав фишки, Заика отправился менять их на наличные.
От казино отъехали за полночь. Впереди, то и дело мигая синим проблесковым маячком, катил джип охраны. «Бентли» Заики с мягким утробным рокотом следовал в кильватере. За окнами переливались иллюминированые здания, мертвенная подсветка скверов, прыгающие вспышки рекламы… Саша, развалившись на заднем сиденье лимузина, рассеянно посматривал в окно.
– Да, так что ты в казино говорил? – напомнил Рудик. – В смысле, как работать будем…
– Мне Дюк так говорит: мол, мне с фирмы в месяц надо два «лимона». И все. Что наварите сверху – то ваше.
– На откуп, что ли, отдает?
– Типа того. Только теперь у нас немного другое направление.
– Кокаин?
– Ну да.
– Стремно.
– Я ведь тебе говорил, что у Дюка теперь какая-то серьезная «крыша» появилась. Сколько им Лешка откатывать будет – не спрашивай. Не наше дело. Я и сам только в общих чертах ситуацию знаю… С серьезными людьми в Кремле связана, – доверительно уточнил Заика, однако по его интонациям было понятно, что ему известно гораздо больше.
Рудика, впрочем, эта информация совершенно не удивила.
– Так ведь им придется по-взрослому откатывать, – только и отреагировал он.
– Зато и нам бабло будет капать, и ничего за это не будет. Ну, если только сознательно нарываться не будем.
– А если придется? А если сами не поймем, на кого нарвались? Получается, что Зеленцов за бугром будет отсиживаться, а мы тут свою жопу подставлять? – дошло до Рудика.
– Лешка сказал, что все схвачено. Да и «кокс» мы будем не тут впаривать, а тоже где-то за бугром. Есть одна интересная тема.
– Ты мне лучше скажи: кто и за что отвечает? – Рудику явно не нравились дальнейшие перспективы работы охранной фирмы. – Смотри, какая ситуация. Леша – за бугром. Мы – тут. У нас форс-мажор, который только Зеленцов сможет разрулить. Как с тем земельным участком. Кого конкретно сделают виноватым?
– Слушай, что-то ты слишком много вопросов задаешь! – перебил Саша с явными интонациями Дюка. – И вообще: мы пока делим шкуру неубитого медведя. Я тебе нарисовал перспективы, а уж ты смотри, будешь на этих условиях работать или нет. А предложение – как раз из тех, от которых не отказываются…
Миновав уныло-коробчатый микрорайон, машины выехали к плохо освещенной промзоне. Слева громоздились какие-то бесконечные заборы, справа курились дымки из черных труб.
– Ох, чувствую, та земля в Южном Бутове нам еще боком выйдет! – засокрушался Рудик. – На хитрую жопу… сам знаешь, что бывает.
Ни водитель «Бентли», ни Заика с Рудиком так и не поняли, откуда на дороге возник огромный мусоровоз на «мазовском» шасси и почему он сразу пошел на обгон головного джипа. Внезапно мусоровоз сделал резкий рывок направо и ударил джип в левое крыло. От неожиданного удара внедорожник вылетел с полотна дороги, свалился в глубокий кювет и перевернулся через крышу. Заскрежетал металл, дико заорали пассажиры. Угрожающе заревела сирена, над разбитой машиной вспыхнула пульсирующими сполохами синяя мигалка, но тут же погасла.
Мусоровоз остановился непосредственно перед лимузином и взял чуть влево, блокируя путь вперед. Водителю «Бентли» не оставалось ничего иного, как притормозить. Он уже собрался было дать задний ход, когда рампа мусорозаборника неожиданно приподнялась, и оттуда полыхнуло слепящим огнем. Лобовое стекло лимузина мгновенно покрылось паутиной трещин и провалилось в салон. Водитель был убит мгновенно – кровь обрызгала лицо сидевшего позади Рудика.
Ни у Заики, ни у Рудика оружия с собой не было: отправляясь в «Калигулу», они и не думали брать с собой стволы. Оружие было у пацанов в головном джипе, однако после страшной аварии вряд ли из них кто-нибудь выжил.
Медлить было нельзя… Заика рывком открыл дверку и побежал в сторону бетонного забора. Приоткрытая калитка темнела совсем близко, и она казалась теперь единственным спасением. Позади послышались возбужденные голоса, протрещала короткая очередь, над головой свистнули пули, чмокнуло дерево, и металлическим щелчком отозвался столбик навеса.
Заика успел-таки добежать до незапертой калитки и нырнуть во влажную темноту, пахнущую горячим асфальтом. За спиной забухали шаги, клацнуло железо, кто-то коротко матюгнулся… Задаваться вопросами «кто стрелял и почему?» у Саши не было времени. Затравленно осмотревшись, он свернул к мрачному мазутному строению, от которого остро несло горячей смолою, и, не оглядываясь, исчез за углом…
Небольшая деревенька укрывалась от июльской жары под зеленью садов. В лужах плескались гуси, свежие коровьи лепешки блестели на солнце. По пыльному проселку за рощей изредка проезжали дребезжащие грузовики, в поле деловито тарахтели трактора. В синих небесах пели невидимые жаворонки.
Вот уже почти неделю Монах и Стародубцев жили среди чудесных пейзажей Владимирской области. Беззубый дедок с ветеранскими колодками испросил за двухкомнатную хатку всего тысячу рублей за месяц («баню захотите – натоплю, молоко, яйца бесплатно, скажете самогона – сколько надо, столько и нагоним!..»). В деревне не было ничего: ни развлечений, ни собственного магазина (автолавка приезжала два раза в неделю), ни Интернета, ни даже водопровода. Мобильник – и то брал только на пригорке у шоссе. Зато не было и своего участкового: менты из соседнего поселка городского типа наведывались сюда несколько раз в году, по большим праздником. Да и то извещая о визите звонком в сельсовет.
Живя здесь, трудно было даже представить, что совсем рядом существует Москва с ее бешеными деньгами, бесконечным жлобством и всеразвращающей продажностью. В деревне даже дышалось как-то легче – и не только из-за почти полного отсутствия автомобилей и близости реки… И уж во всяком случае, вряд ли кому-нибудь пришло бы в голову искать в этом затерянном селе беглецов.
Монах на удивление быстро свыкся с сельской жизнью. Рано утром Вадим уходил на речку – купался, ставил рыболовные сети, загорал. С его слов, последние четыре года в охранной фирме Зеленцова он вообще ни разу не был в отпуске. Да и спешить ему было некуда… Фомин лишь первые дни составлял Вадиму компанию: рыбалку он не любил, а загорать не решался, чтобы воровские татуировки не привлекали излишнего внимания деревенских парней. В последние дни Монах пристрастился к колке дров: занятие это никогда не казалось ему утомительным. Даже на зоне он, патентованный вор, которому работать не полагалось по статусу, им никогда не брезговал…
…Утвердив на дубовой колоде полено, Фомин взмахнул топором и расколол деревяшку одним ударом. За какой-то час дрова были уложены в поленницу вдоль забора. Монах аккуратно собрал щепки, воткнул в колоду топор и вышел на улицу, к колодцу. Откинул тяжелую крышку сруба. Из глубины пахнуло прохладной влагой. Звякнул металл, зашелестела цепь, ведро гулко плюхнуло, заскрипел ворот, и цепь напряглась. Монах с наслаждением припал губами к обжигающе-холодному цинковому краю. Легкий ветерок с едва различимым запахом полевых цветов ворошил короткую прическу. Невидимые пчелы жужжали в траве. Откуда-то издали, из-за леса, донеслось пасторальное дзиньканье колокольчиков и мычание коров.
– В дере-евне надо жить! – улыбнулся Фомин и, повесив ведро на крюк сбоку ворота, взглянул на часы.
Вадим, который отправился в райцентр за «одноразовым» мобильным телефоном и сим-картой, должен был появится с минуты на минуту. И действительно: вскоре по проселку в пыльном шлейфе проехал автобус, тягуче скрипнул тормозами. Автобус остановился у навеса, неподалеку от дома. Хлопнула дверка, и из чрева вывалила толпа селян.
– Привет, – Стародубцев в мокрой от жары майке с чувством пожал руку Монаху и протянул потертый
