Диалектика абстрактного и конкретного в 'Капитале' К. Маркса

прослеживается в полной мере конкретно. В противном случае исследование остается в области абстрактной фразы.

Все сказанное имеет отношение не только к политической экономии, но и к любой теоретической дисциплине. Каждая наука обязана разворачивать систематическое понимание именно таких форм существования своего предмета, которые выражают его относительную самостоятельность, а не абстрактно-общее ему со всеми другими.

Производительные силы ничего не создают каждый раз заново, на голом месте (такой случай реален только на заре человеческого развития), а определяют вид и характер изменений, происходящих внутри уже сложившейся системы производственных отношений. Так же обстоит дело и с развитием всех форм духовной культуры, с развитием права и политических учреждений, философии и искусства.

«Экономика здесь ничего не создает заново, но она определяет вид изменения и дальнейшего развития имеющегося налицо мыслительного материала, но даже и это она производит по большей части лишь косвенным образом...» 7, – подчеркивал Энгельс, усматривая в этом важнейшее отличие теории исторического материализма от абстрактных рассуждений вульгаризаторов, сводивших всю конкретную сложность реального процесса духовного развития к абстрактной фразе о том, что экономика – первична, а все остальное – ее продукт.

Следовательно, исторический материализм полностью учитывает то обстоятельство, что преобладающее воздействие экономики всегда имеет место «в рамках условий, которые предписываются самой данной областью» 8, т.е. один и тот же экономический сдвиг производит один эффект и сфере искусства и другой, непохожий на него, – в сфере права, и т.д.

Трудность всегда заключается не в том, чтобы «свести» то или иное явление в сфере права или искусства к его [98] экономической причине. Это не так трудно сделать. Но это не есть исторический материализм. Марксистская философия вообще стоит не на точке зрения «сведения», а на точке зрения «выведения», т.е. в каждом конкретном случае она требует понять, почему данный сдвиг в экономике отразился и политике или искусстве так, а не как-нибудь иначе.

Но такая задача предполагает теоретическое понимание той специфической природы, через которую преломляется, отражаясь и ней, экономический сдвиг. Каждая из «надстроечных» сфер деятельности общественного человека должна быть понята и раскрыта как система исторически сложившихся конкретно специфичных для нее форм отражения экономики, сферы общественного бытия человека.

Все философские и логические принципы, которыми руководствовался Маркс в исследовании системы товарно-капиталистических отношений, как исторически сложившейся системы взаимодействия, применимы в любой естественной и общественной науке.

Рассмотрим лишь один пример – пример возникновения правовых норм. Необходимым всеобщим условием возникновения любой правовой нормы является так называемое «фактическое отношение», как именуют юристы неправовой, чисто экономический факт. Этот факт, взятый сам по себе, лежит вне компетенции правоведа и относится к сфере политической экономии.

Но все дело в том, что далеко не всякое экономическое отношение, не любое «фактическое отношение» порождает соответствующую правовую норму, а лишь такое, которое объективно нуждается в правовой охране, т.е. требует насильственного подчинения воли индивидов. Иными словами, в охране нуждается лишь такое экономическое отношение, которое с помощью нормы права утверждается затем как результат действия права. При коммунизме, например, именно потому отпадает необходимость права и самой системы правовых норм, что сама форма экономических отношений, – коммунистическая форма собственности (как «фактическое отношение») обретает такой характер, что не будет нуждаться в правовой форме своего утверждения.

Следовательно, лишь такое экономическое отношение, лишь такой неправовой факт, который нуждается в [99] правовой форме своего утверждения, является реальной предпосылкой и условием возникновения правовой нормы Иными словами, реальным условием правовой нормы оказывается всегда лишь такой и только такой правовой факт, который активно (т.е. в качестве следствия применения права) утверждается и охраняется всей системой действующего права. Если же то или иное «фактическое отношение» не нуждается в правовой охране и утверждении, не выступает как следствие применения права, то оно и причиной права не является. В данном случае правовая норма вообще не возникает, а возникает моральная или другая норма.

Это и означает, что реальной предпосылкой и условием появления правовой нормы всегда выступает только такое экономическое отношение между людьми, которое правовой нормой утверждается как продукт, как следствие ее применения, и на поверхности выступает именно как следствие права, а не его причина. В данном случае опять имеет место факт диалектического превращения причины в следствие, связанный со спиралевидные характером всякого действительного развития взаимообусловливающих друг друга явлений. И именно этот реальный факт, будучи освещен и понят односторонне, лишь со стороны активного обратного влияния общественного сознания во всех его формах на общественное бытие, на сферу экономических отношений людей друг к другу и к природе, и дает в итоге разнообразные идеалистические концепции.

На абстрактной абсолютизации этой стороны дела – активного обратного воздействия мышления на все остальные сферы деятельности, включая экономику и область отношения человека к природе, – и развилась гегелевская концепция, объявляющая в итоге всю общественную жизнь человека, и даже самое природу, «следствием», «продуктами» мышления в понятиях, порождениями логической деятельности «всеобщего разума». Именно факт относительной самостоятельности мышления, логического развития человека, благодаря которой мышление и оказывает активное обратное влияние на все области деятельности человека (включая экономику), Гегель фиксирует односторонне. И эта односторонность как раз совпадает с объективно-идеалистическим толкованием вопроса об отношении мышления к бытию. [100]

Отвергая тезис об абсолютной самостоятельности логического процесса, системы логических категорий, логика марксизма-ленинизма учитывает факт относительной самостоятельности сферы логической деятельности общественного