– Ох, нет… – прошептала она.
Шепот Хизи был еле слышным, не предназначенным ни для чьих ушей, однако Мох услыхал и бросил на девочку быстрый, но внимательный взгляд.
– Откуда родом твоя племянница? – тихо спросил он Братца Коня.
Хизи понимала, конечно, что Мох ни на секунду не поверил в их родство. Хотя ее внешность напоминала скорее менгов, чем странных соплеменников Перкара, различия все равно были очень заметны. И Мох слышал, как она разговаривает, а потому не мог не понять, что язык менгов она выучила совсем недавно. «Племянница» было всего лишь вежливым обращением старика к любой младшей женщине – особенно если она находится под его покровительством.
– Из Нола, – сообщил Братец Конь тоном, ясно дававшим понять, что хоть он и ответил на вопрос, такое любопытство ему не нравится. – И я в самом деле смотрю на нее как на племянницу, хоть мы и не одной крови.
– Ха! – фыркнул Чуузек, но Мох только кивнул, принимая объяснение.
– У моего костра гостят еще двое, – продолжал Братец Конь, – еще двое, в чьих жилах не течет кровь Матери Лошади, кто не родня пасущимся в степи стадам. Но они также под моим покровительством. Я и мой клан будем очень огорчены, если с ними что-нибудь случится.
«Он рассказывает им о Перкаре и Нгангате», – подумала Хизи.
– Они тоже из Нола? – поинтересовался Мох.
– Нет, совсем из других мест, – ответил Братец Конь. Последовало недолгое напряженное молчание. Чуузек выглядел все более и более возбужденным, кусал губы и дергал поводья.
– Если это скотоводы, я их убью! – внезапно угрожающе выпалил он.
Братец Конь натянул поводья, остановил лошадь и повернулся в седле так, чтобы смотреть прямо в лицо молодому воину.
– Если ты убьешь мужчину – или женщину, – находящегося под моим покровительством, я сочту это убийством, – сказал он. Голос старика оставался спокойным, но каким-то образом выражал непреклонную решимость.
Чуузек попытался сказать еще что-то, но Мох перебил его:
– Конечно, мы это понимаем. Мы же менги. Наши матери хорошо нас воспитали.
– Хотелось бы надеяться, – ответил Братец Конь. – Хотелось бы надеяться, что всего лишь из-за войны наши древние обычаи не будут так легко нарушены.
– Это не всего лишь война, – прорычал Чуузек, но взгляд Мха заставил его замолчать.
Старик тронул коня. Наступившее молчание, казалось, будет сопровождать их всю дорогу, но Братец Конь не сделал попытки ускорить шаг своего скакуна.
Что мог иметь в виду Чуузек, говоря, что это не всего лишь война? Хизи вообще не очень представляла себе, что такое война: охраняемой и лелеемой дочери императора редко приходилось думать о таких вещах, – но как война может быть больше, чем просто войной?
– Я вижу вымпелы клана Семи Копыт, – заметил Мох.
– Они прибыли вчера, – ответил ему Братец Конь.
– Старый Сиинч с ними в этом году?
Хизи почувствовала, как напряжение отпустило старика. Он даже весело хмыкнул, и Хизи подумала, хоть и не могла видеть его лица, что Братец Конь ухмыляется.
– О да. Я даже уже успел поймать его, когда он пытался залезть в шатер моей внучки.
– Значит, все такой же.
– Конечно. Боги хранят старых греховодников.
– Да, – согласился Мох. – Не приходилось ли мне слышать, что ты провел несколько лет на острове, прячась от богини-дятла, потому что ты с ее дочерью…
– Не следует повторять такие сплетни, – рявкнул Братец Конь, но теперь его гнев был шутливым, совсем не похожим на прежнюю молчаливую угрожающую натянутость.
Так видела ли Хизи эту угрозу, эту тварь с клыками и, пылающими глазами?
– Расскажи мне о своем двоюродном деде – Хватай-Пони. Я слышал, он…
– Да, это правда, – крякнул Мох, и его лицо расплылось в довольной улыбке. – Он отправился в Клыкастые холмы…
Так что когда они добрались до шатров, где праздновался бенчин, Братец Конь и Мох дружно хохотали. Однако лицо немного поотставшего Чуузека оставалось напряженным и враждебным. Хизи подумала, что это всего лишь тонкая прозрачная маска, за которой прячется убийство, – а может быть, и не только оно.
VIII
СКАЗАНИЕ ОБ ИЗМЕНЧИВОМ
Перкар долго молча смотрел на Чернобога. Он хорошо понимал значение взглядов, которые на него время от времени бросал Нгангата, намекая на необходимость осмотрительности. Юноша едва ли нуждался в подобном предостережении, но ведь до сих пор он и правда совершал ошибку за ошибкой!.. Чернобог смотрел в костер; иногда его губы беззвучно шевелились, словно он разговаривал с богиней огня, но в остальном для Перкара он оставался столь же непонятным и загадочным, как те маленькие закорючки, которыми Хизи покрывала свои белые листы.
