времени, чтобы составить план действий при этом не испытывая давления ни с чьей стороны.
Маша позвонила уже вечером, удостоверившись, что дом цел и стоит на месте, а меня не атаковали одичавшие дачники. Ее голос казался таким далеким, словно совершенно из другого времени, из века высоких технологий - шумных машин, быстрого Интернета и неоправданной суеты. Было почти невозможно поверить в это, особенно когда за окном стоял непроглядный мрак и звенящая тишина, совершенно несвойственная городу. Хотя, электричество стало приятным дополнением к деревенскому аскетизму.
Она не задавала вопросов и старалась не говорить о том, что происходит на 'большой земле', как я не расспрашивала. Правда, в ее голосе проскальзывало какое-то беспокойство, словно девушка с трудом сдерживалась, пытаясь что-то утаить - слишком долго думая перед каждой фразой, выверяя каждое слово. С одной стороны меня распирало любопытство, но с другой - терзал непонятный страх. Что могло произойти в мое отсутствие? Маша пообещала навестить меня в конце недели, если я не решу вернуться сама, она знала меня слишком хорошо, чтобы предвидеть, что мой запас еды не рассчитан на длительное отшельничество.
Запах сублимированной лапши повис в воздухе совершенно неароматным облаком, даже отдаленно не напоминая куриный бульон, но я по привычке жевала, желая просто набить чем-то желудок. Рядом на столе лежал блокнот - отчаянная попытка упорядочить свою жизнь.
Несколько пунктов и пара десятков вопросительных знаков, словно стая птиц, напавшая на белый лист. Казалось, проще начать все сначала, чем исправить то, что уже есть. Была мама, настолько отдалившаяся от меня, что я уже и не помнила, как все складывалось раньше, до смерти отца. Он просил позаботиться о ней, но не успел сказать как. Его болезнь стала испытанием, которое сломило и ее и меня. Мы закрылись каждый в своем собственном горе, игнорируя настоящее, а тем более будущее. Теперь я понимала, что после его похорон никто из нас даже и не пытался жить, просто следуя привычке - вставая по утрам, выполняя какие-то дела по дому, и вновь возвращаясь в кровать. Разве папа хотел видеть именно это? Я чувствовала свою вину, что бы не стало причиной, важным оставалось одно - сейчас мы обе находились на самом дне, но кто-то из нас должен был вынырнуть на поверхность. Вот только меня никто не учил плавать.
Я могла вернуть домой, в институт, и что дальше? Надеяться, что проблемы исчезнуть сами собой? Увы, все уже давно вышло из-под контроля. Моя свадьба с Ильей, ставшая грандиозной глупостью, теперь наверняка являлась самой обсуждаемой сплетней в институте, и мне не удастся избежать косых взглядов. Словно до этого обходилось без них. Самое страшное, что его мать вряд ли собиралась оставить все как есть, она не успокоиться, пока не сравняет меня с землей. Можно было забыть о нормальной жизни, и даже о подобие более-менее сносного существования. Поэтому этот вариант стоило отмести сразу же.
Не стоило сбрасывать со счетов и Марка. Чем он занимался отведенные семьдесят два часа?
Выкапывал свою подружку? Я боялась ошибок. Его спасение уже нельзя было назвать достойным поступком, что произойдет, когда их станет двое? Да и кем вернется его девушка?
Что происходит с нами после смерти, не уверена, что это самая веселая из историй.
Я могла бежать в другой город, другую страну, в попытке начать все с чистого листа, но слишком много оставалось в прошлом - мама, Маша, парочка весьма дорогих сердцу воспоминаний. Можно было скрываться, но это тоже не напоминало нормальную жизнь - прятки - вечный страх, что тебя обнаружат. Оставалось одно - встретиться со своими проблемами лицом к лицу. Но не сейчас...
Второй день ничем не отличался от первого - я делала вид, что занимаюсь какими-то делами по дому, а потом бесцельно гуляла по окрестностям, теряя счет времени. Это казалось так просто, сосредоточиться только на действительности, на рыжевато-золотых красках осени, густом запахе леса, том, как ветер играет между деревьев, как его голосу вторят птицы. Я успела позабыть, что такое настоящий покой, не проваляться целый день на диване, прячась от города, а совсем позабыть о его существовании.
Возможно, отшельничество тоже вариант - подальше от людей и опасности вновь отнять чью-то жизнь, но как долго мне бы удалось держаться вдали от цивилизации? От Интернета, гамбургеров, ночных развлекательных передач? Стоило ли губить свою жизнь из-за того, что в этом мире развелось слишком много неполноценных уродов, считавших, что насилие - это выход.
Самым сложным было решиться больше не отступать. Это дошло до автоматизма, словно защитная функция организма - успеть уйти, пока не стало еще хуже. Мне потребовалось почти два дня, чтобы понять - они ничего от меня не получат. Я не собиралась что-то объяснять Илье и падать перед ним на колени, лишь бы избежать нежелательных слухов, не собиралась замаливать свои грехи, словно совершила что-то ужасное, и тем более не собиралась совершать подобных ошибок вновь. Я не могла позволить Марку командовать собою и заставлять делать то, что вообще было противоестественно. Хватало и того, что он и так пользовался мною все это время, не говоря уж о том, что подтолкнул на убийство и втянул в ограбление. Парень не искал легких путей, но оживление мертвецов не укладывалось ни в какие рамки. Теперь командовала я. Отныне и навсегда.
- Этот придурок так и не отстает, - пожаловалась Маша, доставая из пакета продукты. - Как он узнал мой телефон, только не говори, что это твоя жестокая шутка.
- Понятия не имею, хотя, он же вроде в милиции, - ответила я. мысленно жалея бедного Пашу.
- Да и чего ты так к нему, парень вроде неплохой.
- Вот и забирай себе. Он как мышь под паркетным полом, вроде не видно, но шуму и хлопот...
Я повертела в руках баночку какого-то дорогущего сыра с зеленой плесенью и вопросительно взглянула на подругу.
- На это ушла вся моя стипендия, так что не морщись. Хоть раз в месяц поедим нормально, а твой запах 'Доширака' до сих пор витает в воздухе. Отвратительно.
- Что творится в городе? - Меня интересовало, главным образом, не объявился ли Марк, потому как мое драгоценное время вышло, но я хотела его позлить. - Ничего нового?
- Да нет, - пожала плечами подруга, но по ее тону стало понятно, ей совсем не хочется об этом говорить. - Все также скучно.
- Маш, рассказывай давая, я же чувствуя тебя что-то тревожит. Что-то случилось? - Если ее обидел Марк, то я не дам за его никчемную жизнь и гроша. - Дома все нормально?
- Да.
- А на учебе?
- Да нормально все, просто этот Пашка доводит до белого каления своими звонками. Я уже вызовы от него блокировала, так он номер меняет. Вот настырный.
- А больше никто не надоедает? - О, я точно знала технику Марка, по сравнению с ним, Машин поклонник был просто одуванчиком.
- О чем ты? - нахмурилась она, с шумом комкая опустевший пакет.
- Ну, ты странно себя как-то ведешь.
- Да ты тоже далека от адекватности.
- Ладно, хватит! - не выдержала я, чувствуя, что от меня что-то скрывают. Мне одновременно хотелось остаться здесь еще на какое-то время, но в тоже время что-то тянуло обратно. - Что случилось?
Маша замялась, словно не решаясь начать этот разговор. Ее пальцы нервно теребили полиэтилен, девушка неосознанно покусывала нижнюю губу. Обычно, ее не нужно подталкивать, я знала, что она совсем не любила хранить секреты, считая, что они разъедают душу изнутри, что же сейчас стало с моей подругой?
- Ась, я просто хочу, чтобы ты отдохнула, какой смысл волноваться о том, что происходит в городе, мало ли в мире идиотов.
- Стоп. Теперь я точно хочу знать.
Подруга театрально вздохнула и уселась на табурет, скрестив на столешнице руки.
- Ну, в универе как-то последнее время неспокойно.
- И...
- Илья очень сильно расстроился после того как ты его бросила, и слегка перегнул палку. - Она попыталась улыбнуться, но та получилась натянутой и вымученной.
- Слегка? - нахмурилась я, даже не зная, как на это реагировать. - Ты про сплетни? Он ходит по
