языком русских летописцев, «на царя Василья пришло мнение великое»: народная молва пересилила легитимность царских клятв в 1606 году, с тех пор неоднократно нарушенных. Точно так же и остававшиеся в столице подданные царя Василия Шуйского стали считать себя свободными от своих крестоцеловальных записей.
Сведение с престола царя Василия Шуйского было еще и отчаянной попыткой противостоять претензиям бывшего Тушинского вора на престол. Нет сомнений, что главную роль в этом событии играл боярин Василий Васильевич Голицын, при поддержке которого действовали рязанские дворяне братья Прокофий и Захар Ляпуновы. Прокофий Ляпунов давно и открыто призывал к свержению царя Василия, направляя грамоты с царским «именованьем» еще боярину князю Михаилу Васильевичу Скопину-Шуйскому. Захар Ляпунов вместе с ярославским дворянином Федором Хомутовым первым начал дело со свержением царя Василия Шуйского, выйдя на Лобное место. Оттуда, как всего пять лет назад при подходе к Москве войска первого самозванца, прозвучал призыв к москвичам сменить царя. Поднимавшие «мир» дворяне мостили дорогу на царство боярину князю Василию Васильевичу Голицыну. Но они забыли, что этот Гедиминович был не единственным претендентом [374].
Обстоятельства свержения и насильственного пострижения царя Василия Шуйского известны из «Нового летописца», автор которого не очень-то благоволил к мятежникам и называл их «ворами». К призыву Ляпунова и Хомутова «отставить царя Василья», по словам летописца, «присташа многие воры и вся Москва, и внидоша во град и бояр взяша и патриарха Ермогена насильством». Патриарх Гермоген, однако, отказался одобрить свержение царя Василия Шуйского. Бояре же, как видно, испугались за себя: «Немногие постояху за него и те тут же уклонишась». Бывшему государю пришлось пройти через «позор и лай». Его отвезли на «старый двор». Но и этого мятежникам показалось мало. Для того чтобы Василий Шуйский никогда не смог вернуться на трон, его решили постричь в монахи. На следующий день мятежные бояре и дворяне привели к нему «священников и дьяконов» кремлевского Чудова монастыря. Бывший царь уже не мог сопротивляться силе толпы, но тут неожи данно проявил недюжинное присутствие духа: «Он же противу вопросов на постригании ответу не даяше и глаголаше им: “несть моего желанья и обещанья к постриганию”». Положенные клятвы произнес вместо него другой человек, князь Василий Тюфякин. Патриарх Гермоген наотрез отказался признать законность пострига, совершенного помимо воли. По-прежнему он называл царя Василия Шуйского «мирским имянем, царем, а тово князь Василья (Тюфякина. – В. К) проклинаше и называше его иноком» [375].
