следования. Поскольку таковых пассажиров в ближайшее время никто не ждал, в зал поставили койки и сделали из него место для отдыха таких вот опоздавших, как я. И хотя спать совершенно еще не хотелось, мне вспомнилась старая солдатская мудрость: спи сейчас, потом не дадут. Руководствуясь этим принципом, я снял сапоги и завалился на матрац.
Сон вышел опять каким-то непонятным. На этот раз никто никуда не стрелял и не гнал нас ловить по кустам неведомых бандитов. Напротив, все мирно сидели около костра, изредка поднося к губам жестяные кружки. Все сидящие вокруг были одеты в привычную для меня форму, знаки различия и все остальное вполне соответствовало действительному положению вещей. Вот только разговор у нас шел какой-то странный. Многих вещей, о которых мы вспоминали, я отчего-то совершенно не понимал. Равно как и не понимал многих слов, которыми обменивались мои товарищи. Но судя по тому, как непринужденно они ко мне обращались, этого непонимания никто из окружающих не замечал. А говорили мы совершенно спокойно, никто не дергался и не прислушивался, не загудит ли в воздухе мотор вражеского бомбардировщика. Картина была почти идиллическая, и если бы не военная форма на моих собеседниках, можно было бы подумать, что это собрались на привале охотники. Внезапно они задвигались, начали подниматься со своих мест, освобождая проход к костру кому-то, кто подходил к нам из темноты. Отблеск огня слегка осветил его фигуру. Что-то в ней было непонятное, несвойственное… Я приподнялся, чтобы получше его рассмотреть…
— Вставай! — меня бесцеремонно толкнули в плечо. — Твоя машина подошла!
Вот как? У меня уже есть персональный автомобиль? А как же ему не быть? Около крыльца стоять должен.
Меня еще раз тряхнули за плечо, и я окончательно проснулся. Какой к чертям свинячьим автомобиль?! Какая только чушь не лезет в голову спросонья!
— Да?
— Подошла колонна автомашин. Как раз в ту сторону, куда тебе нужно, — около кровати стоял коренастый ефрейтор. — Если ты пошевелишься и возьмешь ноги в руки, то есть шанс на них попасть. В противном случае ничего обещать не могу.
Да мне и это предложение прямо как манна небесная. Не всякий водитель, да еще и в прифронтовой зоне, согласится взять на борт такого вот пассажира. Высказываю эти сомнения ефрейтору. Тот только ухмыляется в ответ.
— Ну, формально мы их тоже не обязаны сюда запускать для отдыха… Война, камрад — штука сложная. Сегодня ты не поможешь своему соседу, а завтра он про тебя забудет.
В его словах есть известный резон. Поэтому я торопливо вскакиваю, напяливаю сапоги и набрасываю шинель. Все мои пожитки, упакованные в ранец, стоят рядом с кроватью. На ходу забрасываю ранец за плечо, вылетаю на улицу. Уже темно, и я не сразу различаю, что напротив дома стоят автомашины. Освещения у машин нет, и они совершенно сливаются с окружающими строениями. Запахи бензина, нагретого металла и масла захлестывают меня горячей волной. Все хорошо знакомо и привычно. Оглядываюсь по сторонам: в голове колонны должны стоять бронетранспортеры. Странно, что я не слышу рокота их дизелей. И только сделав несколько шагов по направлению к ближайшему автомобилю, вдруг понимаю, что все это не здесь. Нет никаких бронетранспортеров, и нам не предстоит сегодня марш по горным дорогам. Все эти воспоминания касаются какого-то другого отрезка моей жизни. Того, который и для меня самого еще скрыт за завесой прошлого.
— Ты куда это собрался?
Поворачиваю голову вправо. В свете, падающем из открытой двери, могу рассмотреть звание вопрошающего.
— Помощник дежурного по станции сказал мне, что начальник автоколонны согласился подбросить меня до места назначения. Премного благодарен вам за это, герр фельдфебель!
— Ну, — польщено хмыкает он, — полагаю, что герр обер-лейтенант о твоем существовании даже и не подозревает. Тебя согласился подбросить я. Спасибо, конечно, за то, что ты резко повысил меня в должности, но, увы, это не так.
— Так это вам я должен сказать спасибо, герр фельдфебель?
— Считай, что уже сказал. Вон тот грузовик видишь? — тычет он пальцем в сторону.
— Так точно, вижу.
— Садись к нему в кабину. Скажешь водителю, что я разрешил. Ну, и не держи рот на замке. Старина Кранц сегодня едет без напарника, а в долгой дороге постоянно хочется спать. Так что уж будь любезен, постарайся своими разговорами не дать ему этого сделать.
— Разумеется, герр фельдфебель. Постараюсь со своей стороны не слишком ему надоесть.
Фельдфебель хмыкает и, поднявшись по ступенькам, исчезает внутри здания.
Указанный мне грузовик на первый взгляд выглядел новеньким. «Опель-блитц», казалось, только вчера сошел с заводского конвейера. Подойдя к автомашине, вежливо стучусь в пассажирскую дверцу. Изнутри хриплым голосом осведомляются, кого принесли черти в такое время. Открываю дверцу и представляюсь.
— Макс Красовски! Прибыл сюда по приказанию герра фельдфебеля.
— И что же он такого тебе приказал? — ворчливо спрашивает водитель.
— Развлекать разговорами старину Кранца, дабы он не уснул в дороге.
— Слава Всевышнему, что только в дороге! Надеюсь, ты будешь столь любезен, что помолчишь хотя бы то недолгое время, пока колонна стоит здесь. А я за это время немного вздремну.
— Не смею вам мешать!
С этими словами забираюсь в кабину и пристраиваю ранец в ногах. Водитель тотчас же забывает о моем присутствии, откидывается вбок и, надвинув пилотку на глаза, засыпает. Пользуясь этим, внимательно осматриваю кабину. Грузовик действительно новый, я чувствую тот неповторимый запах, который всегда сопровождает новый автомобиль. Протянув руку, касаюсь рулевого колеса. Внутри меня появляется странное ощущение, что я когда-то уже сидел вот так и глядел на спящего водителя. Но ничего более в памяти не возникает.
Наверное, я и сам успел задремать, потому что момент, когда Кранц завел двигатель, в моей памяти совершенно не отобразился. Помню только, как перед нами в размытых колеях прыгали в узких лучах фар какие-то кусты, деревья и прочая придорожная обстановка.
— Кто-то собирался меня развлекать?! — ехидно говорит мне водитель.
— Извини, старина, я и сам заснул.
— Из госпиталя?
— Совершенно верно.
— Давно?
— Сегодня утром сюда прибыл. Я не из самого госпиталя, после специальной клиники.
— И что ж там такого с тобой сделали? Пришили двадцать первый палец?
— После контузии я потерял память. Бомба рванула совсем рядом, и я почти ничего не помню.
— Имя-то свое помнишь?
— Честно говоря, я не уверен в том, что это мое имя. Да и фамилия…
— Бывает… — сочувственно говорит Кранц. — Ну, хоть живой остался, и то уже хорошо. А сейчас куда? На фронт?
— А твоя машина едет в какую-то другую сторону? — удивляюсь я.
Водитель неожиданно смеется.
— Подловил-таки! Нет, парень, мы едем как раз туда, куда тебе и надо.
Слово за слово, и между нами завязался неторопливый разговор. Обычный, который всегда происходит между двумя случайными попутчиками: обо всем и одновременно ни о чем. За разговором я даже не заметил, как совершенно сгустилась тьма за окнами кабины. И только глянув по сторонам, убедился в том, что по обочинам дороги возвышаются темные громады деревьев. Совершенно неожиданно дорога здесь оказалась во вполне удовлетворительном состоянии. Машины прибавили ходу и пошли резвее. Приободрился и водитель, на мои слова он теперь отвечал односложно, уделяя все свое внимание управлению автомобилем. Я не обижался: он делал свою работу.
— Хотя тут и неплохая дорога, особо расслабляться не следует, — словно отвечая на не высказанный
