Обычно детей развозил по домам жёлтый школьный автобус, но иногда Нат и сам заезжал за дочкой. Вот и сегодня у него неожиданно высвободилось пара часов времени, и он решил доставить Кэролайн — и себе, конечно, — маленькое удовольствие. Девочке будет приятно, что папа приехал за ней на недавно приобретённой шикарной машине — такой покупки требовал статус руководителя отдела, и «High Tech» строго следила за тем, чтобы её сотрудники соблюдали статусные требования, — а ему хотелось лишний час побыть с Кэрри. «А то из-за этой чёртовой работы совсем не остаётся времени для простых человеческих радостей…» — думал Натаниэль, подъезжая к школе.
Он припарковался неподалёку — так, чтобы Кэролайн сразу его увидела, — и стал ждать, не выходя из машины. Он ждал довольно долго — ребятишки выбегали шумной гурьбой из-за сетчатой ограды, и Натаниэль обратил внимание, что среди них почти нет белых. Были всякие — смуглокожие, желтокожие, бронзовокожие, совсем чернокожие, — однако чисто белокожих было немного. Какая-то непонятная мысль начала оформляться в сознании Ната, но тут появилась Кэролайн, радостно взвизгнула и бросилась к нему со всех ног. Он вышел из машины, поймал дочку и поднял высоко вверх, к солнцу. Кэрри весело верещала, ничего не боясь в крепких отцовских руках. Натаниэль поставил раскрасневшуюся девочку на землю, открыл перед ней дверцу машины и склонился в шутливом поклоне, подавая Кэрри руку. Та, принимая игру, с самым серьёзным видом оперлась на его ладонь и забралась на мягкое сидение с достоинством маленькой принцессы. Мотор мурлыкнул и заработал почти бесшумно, машина тронулась, и тут Натаниэль ощутил взгляды многих десятков детских глаз, смотревших на него, на Кэролайн и на его автомобиль, похожий своими обводами на космический корабль из фантастического фильма. В этих взглядах было многое, и зависть — зависть была тоже. И он вдруг представил себе этих ребят лет через десять- двенадцать — представил стоящими толпой под плакатами с причудливой арабской вязью и исступлённо что-то скандирующими. И Нат почувствовал неприятный холодок в спине — второй раз в жизни — совсем как в Париже двадцать лет назад при виде той дурацкой сцены у метро.
Лежавший на коленях Натаниэля небольшой плоский прибор издал еле слышный писк, и тут же засветился маленький дисплей. «Хорошо, что я успел расставить «глаза» по всему периметру участка, — подумал Нат, наблюдая за светящейся точкой, неторопливо ползущей по крохотному экрану. — Их найти не так просто — разве что стражи выпустят «ос», — а я могу видеть всё вокруг. А пока поле не погаснет, и «осы» ни черта не разглядят. Правда, уровень энергии в аккумуляторах уже заметно снизился, но это не страшно: скоро взойдёт солнце и тогда «ладошки», собирающие не только прямой, но и рассеянный солнечный свет, быстро восполнят затраченное за ночь».
Точка укрупнилась до размеров пятнышка, и микрокомпьютер выдал идентификацию, заодно выведя на дисплей данные о расстоянии, курсе и скорости летящего объекта. «Флаер — понятное дело. А ты думал, они пойдут через лес на своих двоих, словно трапперы времён войны за независимость? Ведь эти двое — те, что остались там, возле моего дома, — приехали, а не пришли. Правда, эта самоуверенная парочка не ожидала от меня того, что я сделал… И зря не ожидала…».
Нат знал, что лишних движений сейчас делать не стоит — разрешающая способность полицейских детекторов позволяет засечь шевеление мыши в траве с высоты тысячи футов. Маскировочное поле — штука хорошая, однако «ищейки» классифицируют цели по многим параметрам, в том числе и по динамике, и они набиты всякой хитрой электронной дрянью под завязку. Те же «осы», например, — маленькие автономные летательные аппаратики (именно такие разрабатывались в своё время в специальном отделе «High Tech Corporation» для «антитеррористических операций»), способные проникать в любую щель, подслушивать там, подглядывать, а если надо, то и атаковать по приказу, молниеносно впрыскивая под кожу человека парализующий яд. Вот ведь пакость какая — палить в них из винтовки бесполезно, «осы» чуть крупнее пули. Их, насколько было известно Нату, можно оглушить мощным электромагнитным импульсом — так, что они дождём посыпятся вниз, — вот только нечем ему сгенерировать такой импульс. Значит, надо сидеть смирно.
«Ищейка» — флаер сил поддержания общественного порядка (из тех, что пришли на смену старинным полицейским вертолётам), — со свистом прошла над головой Натаниэля. Он не пошевелился, только проводил флаер глазами. Винтовка под рукой, и при желании старый рейнджер мог бы всадить в голубовато-серое акулье брюхо «ищейки» чуть ли не весь магазин, но смысл? Эту рукотворную бестию завалишь разве что ручной зенитной ракетой «суперстингер-2» или «шариатом» — тем самым лучевым дезинтегратором, которого у него нет, и который белым нигде не продают. Да и чёрт с ним, с дезинтегратором… «Ищейка» просто принюхивается — ну что ж, пусть попробует его учуять!
В двадцать четвёртом случилось то, что должно было случиться — рано или поздно. Обитатели трущоб, предместий и городов-спутников, облепивших гигантские мегаполисы, многочисленная иммигрантская молодёжь (хотя почему же иммигрантская, все они уже были гражданами этой страны и считали себя американцами); неприкаянная аморфная масса, умело направляемая невидимыми режиссёрами и желающая незнамо чего (хотя почему же незнамо чего — они хотели того же, что было у обеспеченного среднего класса, хотели независимо от суммы своих собственных усилий, затраченных на достижение такого благосостояния); взрывчатое вещество, масса которого достигла критической, — всё это выплеснулось на улицы горячим обжигающим варевом. Особых беспорядков, впрочем, не было — так, кое- где били стёкла магазинчиков, переворачивали и поджигали машины, имели место драки, не достигшие размаха массовых побоищ. Национальная гвардия — название «силы поддержания общественного порядка» появилось позже — и полиция довольно быстро утихомирили буянов. В Конгрессе шли бурные дебаты о принятии надлежащих мер, обсуждался новый пакет обширных социальных гарантий так называемым «обделённым слоям населения», который после некоторых споров и незначительных поправок и был принят. Политкорректность восторжествовала — близились очередные президентские выборы, и все кандидаты буквально охотились за голосами «разноцветного» электората, растущего с каждым годом пугающими темпами. Жертв почти не было, но в это крайне незначительно «почти», исчисляющееся единицами, попала Джейн.
Какая нелёгкая дернула её оказаться в ненужное время в ненужном месте? Или Джейн изменило её знаменитое чутьё, не раз выручавшее маркетолога «High Tech Corporation» и в профессиональной деятельности, и в жизни вообще? Или её ангел-хранитель решил именно в этот день отдохнуть и забыть на время о своей святой обязанности? Как бы то ни было, но…
…возвращаясь домой, Джейн быстро добралась по хайвею до въезда в центр города, заселённый почти исключительно белыми. В воздухе витал терпкий запах встревоженности — она явственно ощущала этот запах. Магазины и многочисленные кафе были закрыты, их окна закрывали опущенные металлические жалюзи. Людей на улицах почти не было видно, припаркованные машины сиротливо жались к тротуарам, но когда Джейн подъехала к кольцевой дороге, являвшейся своеобразной границей элитного района, она увидела впереди плотное автомобильное стадо. Машин здесь собралось около сотни, а над их разноцветными спинами возвышались угрюмые туши двух пятнистых бронетранспортёров с задранными вверх хищными стволами автоматических пушек. Национальная гвардия перекрыла проезд — в узкой щели, образованной стальными бортами бэтээров, стояли солдаты в бронежилетах и в касках, с автоматами наперевес. Действия гвардейцев диктовались благими побуждениями — проверяя ID у водителей въезжавших в центр автомашин, они старались не допустить «инфильтрации нежелательных элементов» в охваченный паникой элитный район, однако Джейн совсем не улыбалось проторчать в этой искусственно созданной пробке бог весть сколько времени. Кэролайн была уже дома — она звонила матери пять минут назад — одна, точнее, вдвоём с Бобби. «Мама Роза» ещё два дня назад попросила недельный отпуск, а Натаниэль улетел по делам фирмы в Нью-Йорк и должен был вернуться только завтра. И Джейн хотелось как можно скорее оказаться дома. Беспокоилась ли она за дочь? Или ей самой было страшно одной на таких знакомых, но ставших вдруг в одночасье такими неуютными и даже враждебными улицах?
Закусив губу, она секунду размышляла, а потом решительно развернула машину. «Так будет быстрее, — думала Джейн, поворачивая руль. — Объеду центр по Ривер-стрит — авось на следующем въезде посвободнее. Да и до нашего дома оттуда ближе…»
Улицы по-прежнему оставались пустынными, только вдалеке над крышами невысоких домов поднимался тягучий столб чёрного дыма — там что-то горело, — да тротуары сплошь были усыпаны стеклянным крошевом от выбитых витрин. Джейн уже сворачивала на улицу, ведущую к следующему въезду
