Его ладонь касается твоего плеча, скользит по руке.
— Тебе сейчас сколько ни дай тепла, будет мало…
Это не похоже на соблазнение. Между вами ничего нет, и есть всё. Есть жизнь. Между вами есть жизнь.
30
— В выходные он летит на Сицилию. У него семья оттуда.
Устроились с Ксеней на скамейке в парке Монсо напротив карусели.
— На Сицилии еще лето. — Ксеня бросила взгляд на часы: Женька отправилась в кино с подружкой- болгаркой (обе говорят на зачаточном французском и прекрасно друг друга понимают), три часа от них ни слуху ни духу. — Здорово на пару дней в тепло окунуться.
Марина смотрела, как вертится карусель. За пожарной машиной крутился танк, за ним — слон, за слоном — летающая тарелка, за тарелкой — карета. Моделька мира.
— Вот он мне и предложил.
Из тьмы кареты глядели два скучающих личика. На лошади подпрыгивала девчушка, дергала за вожжи и радостно пищала: «Юппи! Юппи!»
— Он знает о существовании Дениса?
— Ну да. Обещал взять мне отдельную комнату в отеле.
— Еще и оплачивает поездку?
Карусель крутилась все медленнее; остановилась.
— Марин… а ты не думала… может, он маньяк?
Родители набежали, похватали чад. Те двое, из кареты, тянули пальчики в сторону лошади, на которой победно восседала пищавшая девчушка. Но их, с перекошенными личиками, уже несли прочь.
— Маньяк?! — Марина фыркнула, повозила мыском туфли по дорожке. — Я бы там рисовала. Восходы-закаты, море, камни. Ксень, я же ничего не вижу.
— Вы ведь в Марокко были!
Выбрались на неделю. Но Ксеньке и такое — событие. Франсуа перешел в режим жесткой экономии (две нахлебницы). А Ксеня не жалуется. Это только Корто считает, что она норовит «Овоща ощипать».
— Марин, я боюсь за тебя.
Ровным голосом сказала, но — чувствуется: небезразлично. Бабской зависти в ней — ни на копейку. Отсутствие шансов самой смотаться к солнышку не вызывает жажды перекрыть подруге кислород. Когда Марина впервые услышала этот спокойный голос — сразу ощущение появилось: настоящая.
— Ксень, тут ничего такого…
— Пусть. Но ты видела мужика, готового отпустить свою женщину с другим?
— Если он проповедует свободу и доверие…
Ксения улыбнулась:
— Денис — доверие?
— Ну значит, я никуда не поеду. Буду все выходные в отеле ключи выдавать.
Ксения достала телефон, стала искать номер дочери.
— Ты поедешь. И сломаешь то, что три года строила. — Нажала на клавишу набора. — Может, тебе и правда пора все сломать.
31
Ноэль не появлялся который день. Не вязалось это с предложением лететь на Сицилию. Но с другой стороны, как сказать Денису? Ляпнуть: «Я тут отлучусь на уик-энд с богатым красавчиком»?
Нет, красавчиком Ноэля не назовешь, но он приятный. Невысокий, крепкий, черные волосы вьющиеся, глаза живые, блестящие, темные. Именно это притягивает в нем — глаза. И улыбка. Вспоминаешь — перестаешь обижаться. Сама готова позвонить. Тем более что в отеле тихо, скучно и… ну, в общем, хочется позвонить.
32
Собрался пробежаться — нет плеера. Набрал Маринке — слышно: ни в каком она не в отеле. Вилкой кто-то в тарелку долбит, голосов жужжанье. Пришлось ей признаться, что Буратино пригласил отужинать, в «Акации» Крокадила подменяет. Понятно, заранее сговорились — у местных подобные «внезапности» не в чести. В известность не поставила, видно, исходя из принципа «меньше солдат знает, лучше спит».
Итальянец что-то слишком активен. Официальная версия — им общаться интересно. Маринке за тридцать перевалило, а она до сих пор в толк не возьмет, что у мужиков всё — бутербродом: если
