Игорь кивнул.
— А что, их так много?
— Кого?
— Бандитов. — Валя смотрела прямо в его глаза.
Игорь пожал плечами.
— Лет через пятьдесят их станет еще больше, — задумчиво произнес он.
— Лет через пятьдесят?! — Глаза Вали округлились. — А в газетах пишут, что уже через двадцать лет их вообще не будет! Перевоспитают их всех в учителей, инженеров, чтобы польза стране была.
— Газетам верить не стоит, — начал было Игорь и осекся. Спохватился, понял, что несет его язык не туда, куда надо. — Нужно. Нужно, конечно, им верить, газетам. Но и самой понимать…
— Мне больше книги нравятся. В газетах ведь только факты, а в книгах факты и романтика. Я Вадима Собко читала…
— А кто это? — удивился Игорь.
— Как, вы не знаете?! Писатель, всемирно известный. Две Сталинские премии получил еще тогда, до смерти Сталина!
— Не читал, — признался парень.
— Жалко, я уже в библиотеку вернула… Вы зайдите, запишитесь! А то будете, как милиционер из анекдота!
— Это из какого анекдота? — Игорь сделал вид, что сердится.
— Извините. Ну, из того, где два милиционера решают, что третьему на день рождения подарить. Один говорит: «Давай купим ему книгу!» А второй отвечает: «Не надо, у него одна уже есть!»
— У меня дома больше одной книги, — усмехнулся Игорь.
Усмехнулся, и показалось ему, что лицо Вали, ее глаза, ее губы, такие сочные и заманчиво- надменные, совсем рядом. Обнял Игорь ее рукой, притянул к себе. Попытался поцеловать, но сразу ощутил, как остановила его сильная рука, отодвинула в сторону.
— Не надо, — голос Вали прозвучал мягко и извинительно. — Я не здорова… мало ли, может, и вы чем заразитесь?
Игорь замер в недоумении и внезапном испуге.
— Заражусь? Чем?
— Я не знаю, как эта болезнь зовется. Она от рыбы к человеку переходит. То кашель возникнет с плохим вкусом во рту, то глаза слезятся… И детей нельзя иметь… — Последние слова произнесла Валя тяжело, с надрывом. Словно вот-вот зарыдает.
Но сдержалась. Помолчала пару минут. Потом на небо глянула. Звезды на нем сияли. Далеко над морем полумесяц луны плыл. Мелькала в его свете малая волна.
— Так, а что, — осторожно нарушил тишину Игорь, — разве нельзя вылечиться?
— Наверно, можно. Врач сказал, что вылечит меня, если я от мужа к нему уйду… Но разве можно?!
— Так надо на этого врача пожаловаться! — возмутился Игорь.
— Кому? — Глаза и губы Вали снова оказались совсем рядом. Только глаза так грустно смотрели на Игоря, что и мысли никакой теперь у него не возникло о возможном поцелуе.
— А как врача зовут? — спросил Игорь, ощутив себя настоящим милиционером.
— Не надо, — Валя махнула рукой. — Может, он меня любит и про то, что болезнь эту вылечить можно, просто так выдумывает!
В дом Вани Игорь вернулся за полночь. На кухне горел свет. За столиком сидел сам молодой хозяин и читал журнал «Огонек». Услышав шаги на пороге дома, он опустил журнал на столешницу и поднялся.
Дверь в дом была отперта. Игорь зашел на кухню, кивнул. Присели они теперь вдвоем за стол.
— Может, вина? — спросил Ваня. — Только я не буду. Я уже два стакана выпил.
— Знаешь, — Игорь полез рукой в карман галифе и вытянул сотенную купюру. — Тут у вас поликлиника или больница?
— Больница.
— Найди врача, у которого Валя была. Дай ему это и возьми у него историю болезни или просто диагноз. Понял?
Ваня отрицательно мотнул головой.
— Найдешь врача, который лечил рыжую Валю, и узнаешь у него, чем она больна! Понял? Пускай напишет на бумажке!
В этот раз до Вани дошло, что от него хотят. Он закивал, пряча сотенную в карман пиджака.
— Я — спать, — проговорил, поднимаясь из-за стола, Игорь. — Уйду рано. Вернусь через пару дней! Спокойной ночи!
Зайдя в комнату, Игорь не стал включать свет. Он уже наизусть знал, где стоит старинный диван с высокой спинкой, где стул, где тумбочка. Разделся, вслепую сложил милицейскую форму и положил ее на табурет, после чего лег под теплое ватное одеяло и заснул.
Глава 14
Утром у Игоря болела голова. В спальню заглянула мать, задумчиво посмотрела на лежавшего в кровати сына и исчезла за вновь закрывшейся дверью. Мимо дома проехал трактор, и тут уже, взбодренный рычанием трактора, Игорь поднялся. На лице недовольная, болезненная гримаса. Мир вокруг наполнялся неприятными, раздражающими шумами, и голова Игоря, как особый пылесос, втягивала все эти шумы в себя, смешивала, взбалтывала, доводила до гудения.
Взгляд упал на привычно и аккуратно сложенную милицейскую форму, лежащую на табуретке. Рука Игоря потянулась к табуретке, прощупала сложенную форму. Две пачки рублей были на месте, золотые часы тоже. А вот какой-то небольшой предмет, похожий по форме на пузырек с валерьянкой, остановил на мгновение шум в голове и заставил задуматься.
Игорь вытащил из-под гимнастерки галифе, встряхнул их, чтобы штанины отпали вниз. Вытащил черный тубус с фотопленкой. Игорь уставился на кассету застопоренным взглядом, какая-то тончайшая, непрозрачная пелена отделяла его сознание от объяснения: каким образом попала в карман эта кассета?
— Ты встал? — в дверном проеме появилось снова лицо мамы. — Есть будешь? Опять ведь под утро пришел!
Игорь обернулся. Лицо матери выражало беспокойство.
— Ты стал много пить, — сказала она без укора, но немного дрожащим голосом.
— Нет, — мотнул он головой. — Не много…
— От тебя пахнет, — теперь уже мать отрицательно мотнула головой. — У тебя что, появились новые друзья?
Игорь задумался. На вопрос матери не ответил.
— Я уйду по делам на часок, — сказала она. — Захочешь кушать — всё в холодильнике!
— Мам, а Степан где? — спросил внезапно Игорь.
— Степан? С утра во дворе был, точил лопаты.
— Я, может, сегодня в Киев съезжу, — проговорил Игорь, глядя на деревянный пол, требовавший в скором времени новой покраски. — Ненадолго… Пленку проявить.
— Так у тебя же беспленочный! — удивилась мать.
— А я антикварный купил, для пленки, — соврал парень.
— И чего это ты в антиквариат ударился? И эта старая форма? — кивнула мать на табуретку.
— Да так, сейчас модно ретровечеринки устраивать…
Мать ушла. Игорь оставил кассету на табуретке. Оделся. Постоял пару минут у окна, глядя на сероватый осенний день, готовый вот-вот разразиться дождиком. Боль в голове утихала. Уже и память
