даже наполовину то, что доступно нам, и жизнь их проходит в сомнениях.

— Мы не люди, Кло. И никогда не будем ими. Но теперь у нас тоже есть сомнения.

Она покачала головой.

— Мы к ним ближе всех прочих — биологически и духовно. Нам нужна эта связь. И ты знаешь, что убить Смита — это было правильно, пусть он даже один из нас.

Но никогда до сих пор Фэнгборн не убивал Фэнгборна. Эти слова вертелись у меня в голове, и я не мог заглушить их.

Клодия долго еще говорила о сообществе Фэнгборнов, о долге и чести, и прочее, и прочее, а я слушал. Многое имело смысл.

Потом я кивнул:

— Ты права. Мне просто нужно время, только и всего. Спасибо тебе.

— Не за что. Я просто рада, что успела сюда попасть до того, как ты дошел до «Найн инч нейлз». — Складки ее лица разгладились, и вот тут я понял, какую тревогу внушал ей мой вид. — Ладно, вещи собрал?

— Нет, но мне недолго.

В этом году мы друг другу на Рождество подарили билеты на Арубу. Дорого, но обоим нам нужно солнце. Она кивнула, но потом ее взгляд посуровел:

— Но к ночной мессе ты пойдешь?

— Наверное. Но сначала надо будет пройтись по свежему воздуху, чтобы в голове прояснилось.

Я заставил себя встать — мышцы затекли, не от боя, а от лежания. Все травмы, полученные в волчьем образе, проходят быстро, если я остаюсь волком, но все, полученные в образе человека, возвращаются, когда я снова становлюсь человеком.

— Отлично, там и увидимся. И, Джерри…

— Да, Кло?

Она сморщила нос:

— Ты бы душ принял.

Я снова показал ей палец и взял куртку. Она улыбнулась, уходя, и я знал, что сумел ее убедить. Вот что хорошо, когда у тебя в сестрах психотерапевт: как поймешь, чего они ищут, так сразу начинаешь им это выдавать.

Да, в ее словах был смысл. Просто они ну никак не могли снять мою боль.

Я натянул непромокаемые ботинки, шляпу, шарф, перчатки. Наверное, не нужно было бы так много — температура была выше тридцати [2], — но я после боя все никак не мог согреться.

После долгой прогулки я оказался у начала верфей Дерби и ушел достаточно далеко от празднично освещенных улиц, оставшись один в промозглой мгле. На снегу расплылись пятна крови, и снег был вытоптан зеваками, ищущими пса, который растерзал серийного убийцу. Адский Пес Салема — на наших глазах рождалась новая легенда.

Луч маяка скользил по темной воде. Тихо плескали волны о каменный причал. Всякий, обладающий зачаточной интуицией, мог бы учуять остатки силы, которую я здесь потратил.

В анналах нашей семьи ничего подобного не было, но теперь я не мог не задуматься: кого мы еще пропустили?

Или это действительно новый поворот, но что он тогда означает? Единственное, что поддерживало мою уверенность в своем месте в этом мире, мой щит и меч, — разлетается вдребезги.

Вокруг меня стояла полная тишина, снег заглушал шум города, а я пытался нащупать дно в навалившемся на меня море душевной боли. Неопределенность стирала меня в порошок, потеря веры была больнее потери руки. У меня было ощущение раздавленности, собственной глупости, будто я стал посмешищем всей вселенной.

Потом я перевел дыхание — глубоким вдохом, таким, какой может сделать человек, если ему вдруг на перекрестке явится некто в черном и предложит весь мир в обмен на его грязную душонку. Глядя на обсидиановую воду, я вздохнул еще раз и понял, что если я не смогу сделать тот решительный шаг преодоления кризиса, о котором говорила Кло, то придется мне сделать шаг иного рода.

Неподалеку от верфей Дерби находится небольшой бар под названием «Свиной глаз». Местная достопримечательность: там нет телевизора и подают лучшее в городе пиво.

И там по вечерам работает Энни.

Зал был наполовину полон — людьми, которые заскочили выпить еще по пиву перед мессой, и теми, чья семья — посетители на соседних табуретках.

— Ой, Джерри, что это с тобой? Заболел? Вид у тебя аховый. — Она положила передо мной кружок для стакана. — «Зимний согревающий»?

— Спасибо. Я как-то… слегка не в себе, наверное.

Вдруг я осознал, что сижу в провонявшем тренировочном, с двухдневной щетиной, в застегнутой куртке. Черт побери.

— Еще бы. Я читала в газете про Клодию. Тут с ума сойти можно.

Одна из первых вещей, которые я научился переживать — это что мне никогда не достанется слава за выполненную работу.

— Я за нее встревожился. Но она отлично умеет за себя постоять. — Нет, не смог я удержаться, и черт с ним, с костюмом: — И Зубастик точно не даст никому ее обидеть.

Она поставила передо мной темное пиво с идеальной полудюймовой шапкой пены.

— Это да. Он лапушка.

Я почувствовал, что краснею, вспомнив духи на лодыжках Энни, ее руку у меня на шее во время ее разговора с Клодией как-то летней ночью. Мы шли домой с работы, и я все еще был опьянен удачей охоты, когда мы встретили Энни. Одно из самых дорогих моих воспоминаний.

— Ты любишь собак?

Она пожала плечами:

— Разных по-разному. Как и людей. Их надо воспринимать индивидуально, как ты думаешь?

Пригласи ее, сказал я себе, пригласи сейчас же. На кофе, на выпить, на танцы, пригласи немедленно, или…

— Слушай, как ты насчет съездить на Арубу?

Я снова почувствовал, что весь краснею: я же совсем не это собирался сказать. Слишком это было много, слишком сразу, слишком нагло… вот черт!

Энни перестала протирать стойку. Вдруг бездонная вода показалась мне более удачным выходом.

— Я бы предпочла начать с бокала или с ужина, — ответила она медленно. — То есть это ты серьезно, на самом деле, наконец-то набрался храбрости меня куда-то пригласить?

— Ну… — я сглотнул слюну, — в общем, да. Ничего?

— Вполне. Но долго же ты собирался. — Она посмотрела на меня. — Вы, крутые парни, на самом деле просто большие телята. Но ты же не всегда большой теленок, Джерри?

Как правило, я большой волк, подумал я, про себя усмехаясь.

— Отныне — никогда, — пообещал я. — Так давай завтра вечером?

— Не могу. — Она посмотрела на меня с легкой насмешкой. — Завтра же Рождество. Я с утра еду в национальный парк «Брэдли Палмер» на лыжах кататься.

Я наморщил лоб. Традиция странная, но очень милая. Мне кажется…

Она задержала дыхание, слегка надула щеки, выдула воздух.

— Понимаешь, я — викканка. Рождество я люблю, но отмечаю — солнцестояние.

Она несколько ощетинилась, но я едва сумел сдержать глубокий вздох облегчения.

— Вот можешь мне поверить: смешанные отношения для меня не проблема.

Она успокоилась, потом посмотрела на меня таким взглядом, что я тут же весь согрелся.

— Если ты пригласишь меня на завтрак, я эти лыжи отставлю. Но днем мне надо будет уйти, потому что я обещала Келли подменить ее, чтобы она могла встретить праздник с родными.

— Завтрак в девять утра!

Вы читаете Ночь перемены
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату
×