политические убеждения («долой войну», «долой офицеров»). В воинские части в тылу и на фронте могли свободно доставляться все без исключения печатные издания (в том числе и анархические). Отменялось обязательное отдание чести. И, наконец, упразднялись все дисциплинарные взыскания. Регулярной вооруженной силе наступал конец…»
Если кто-то думает, что для того, чтобы разложить до молекул в моральном плане любое войско, надо много думать и работать, тот глубоко ошибается. Делать не надо вообще ничего, думать тоже. Надо просто сказать: «Ребята, носите погоны, получайте деньги и, очень вас прошу, пожалуйста, ровным счетом ничего не делайте. Вольно, не напрягайтесь». И все. Больше ничего не надо: «ребята» спланируют процесс разложения так, что никакому Генеральному штабу не снилось. Если к «ничегонеделанью» примешать в соответствующих пропорциях межпартийную рознь и межрелигиозную вражду, можно стать счастливым обладателем совершенно уникальной шайки. А если под создание и организацию шайки подвести законодательную основу, да на самом высшем уровне? И сделать так, чтобы вся страна стала одной сплошной шайкой? Что из этого получится? Не надо напрягать фантазию — все было. Обратимся опять к Истории: «Вся Россия превратилась в один огромный сумасшедший дом, где кучка преступников раздала толпе умалишенных зажигательные снаряды, а администрация исповедовала принцип полной свободы этим умалишенным во имя «заветов демократии». Спасти страну можно было только расправой с предателями и обузданием взбесившихся масс. Но для этого необходимо было переменить всю обанкротившуюся систему управления — заменить трескучие фразы решительными мерами».
Вот так он и замкнулся тогда, первый порочный круг с далеко идущими последствиями.
Так, может, политический фон был другой? Увы, одинаковые причины порождают одинаковые следствия. Опять слово Истории: «Не будем изображать всех подробностей революционного позора нашей Родины. Восемь месяцев, с февраля по октябрь 1917 года, были грязной страницей тысячелетней нашей истории. Невиданная грязь была затем смыта великой кровью»… «Дикий опыт «стопроцентной демократии» с марта по ноябрь 1917 года — насаждение в военное время совершенно нового, неиспробованного строя, полное пренебрежение государственностью во имя каких-то книжных принципов, оказавшихся никуда не годными, — этот безумный опыт вошел в историю под названием «керенщины», по имени своего самого характерного — и в то же время самого бесхарактерного деятеля».
А теперь о политических проходимцах прошлого. Наших проходимцах. Нашего прошлого. И настоящего: «Великой страной взялись управлять люди, до той поры не имевшие никакого понятия об устройстве государственного механизма. Пассажиры взялись управлять паровозом по самоучителю — и начали с того, что уничтожили все тормоза». «Инстинкт государственности, понимание интересов Государства были совершенно незнакомы либерально-демократической общественности. Ею завладели два чувства: безотчетная ненависть к «старому режиму» и страх прослыть «реакционерами» в глазах Совета Рабочих Депутатов. Не было удара, которого эти люди не согласились бы нанести своей стране во имя этой ненависти и этого страха…»
А теперь вспомним настроения, царившие в советском обществе в августе-сентябре 1991 года. Вспомним эйфорию Вспомним «Площадь Свободной России»:
«Вспышка патриотизма, охватившего в июле 1914 года Россию, при всей своей мощности, была непродолжительной. Подобно вороху соломы, энтузиазм вспыхнул ярким пламенем — и быстро погас. В этом виновато было правительство, не сумевшее использовать исключительно благоприятную возможность всенародного подъема, не догадавшееся создать аккумулятор для длительного использования внезапно появившейся энергии, огромный заряд которой пропал поэтому даром. Виновато и общество, оказавшееся неспособным на длительное волевое усилие и скоро вернувшееся в свое обычное состояние едкого скептицизма и страстной, но бесполезной (потому что злостной) критики. Инерция трех поколений никчемных людей взяла верх…» Какие, к черту, вояки?
Перестройка, перестрелка, перекличка… Огненная дуга… Об органах государственной власти, о праматери современной российской Думы, о партиях и партийных программах беспристрастная Матушка- История речет так: «Совет Государственной Обороны — многоголовый анархический организм — оказался совершенно не в состоянии справиться со своей сложной и ответственной задачей. Заседания этого разношерстного Ноева ковчега носили характер совершенно сумбурный. Заседания Совета Государственной Обороны Столыпин характеризовал «бедламом», Великий князь Сергей Михайлович — «кошачьим концертом», а генерал Палицын, один из инициаторов этого учреждения, просто, «кабаком»… Дума выдвинула много хороших ораторов, но ни одного государственного человека. Участие в управлении государством было очень ограниченным. Правительство продолжало комплектоваться представителями сановного мира и не было ответственно перед Думой… Партия и партийная программа представляли для либерально-революционной общественности святая святых. Русский «общественник» — все равно, конституционный демократ, социалист-революционер, социал-демократ или большевик — твердо верил в непогрешимость своих партийных догматов. Вне партии для него ничего не существовало. Не партия служила интересам страны, а страна должна была, служить интересам партии. Если программа расходилась со здравым смыслом и требованиями жизни, то виноват был здравый смысл и требования жизни. Партийная же программа при всех обстоятельствах оставалась непогрешимой. Доктринерство общественности вытекало из ее неопытности в государственном строительстве. Все свои познания в этой области она черпала из иностранной парламентской практики, наивно считая западноевропейский парламентаризм верхом совершенства и мечтая подогнать под те же образцы Россию. Во всеоружии своих теоретических познаний передовая русская общественность сгорала властолюбием. Она рвалась к власти на смену «отживающему самодержавию», дабы применить эти теории на деле. Никто из этих самонадеянных доктринеров не сомневался в возможности и даже легкости управления громадной страной по самоучителю, к тому же заграничному». Читаешь ее, вот такую нашу суровую и серьезную Историю, вроде не грешно и слезу смахнуть, ан нет, силен он, российский дух противоречия, на уме глупость всякая, сказка вертится. Русская, народная. Пробудился однажды поутру свет-Иван-царевич, глядь, а в организме крупный непорядок: вместо пупа — огромаднейших размеров гайка. Что тут началось! Со всех концов царства съехались — слетелись лучшие первейшие врачеватели и околослесарных дел мастера. Что они только с той гайкой не делали! И ничего, сидит проклятая, ни на миллиметр не провернулась. Нашлись добрые люди боярского сословия, посоветовали — порекомендовали: мол, за тремя морями, в тридесятом царстве мастера нашим, лапотным, не чета, враз с гайкой сладят. Скоро сказка сказывается, еще быстрее Иван-царевич конно и водно в указанный регион добирается. Прибыл. Мастера, точно, с нашими не сравнить. Враз подсуетились, инструмент хитрый, слесарно-гинекологический завели и под торжествующие крики гайку зловредную отвернули. Только гайка на пол упала — у Ивана-царевича задница отвалилась. Мораль: не ищи за тремя морями, в тридесятом царстве на отечественную задницу приключений. Сказка — ложь, да в ней намек…
«Картинки с выставки» 80-90-летней давности, а как свежо, как актуально! Умные учатся на чужих ошибках, неумные — на собственных. Общественное развитие везде идет по спирали, а у нас что, по кругу? Кто мы? Сколько можно наступать на одни и те же грабли? Почему «смутное время» стало нашей нормальной средой обитания? Мы когда-нибудь просто жить, а не бороться, начнем? Мы все виновны. Все без исключения виновны в том, что позволили в очередной раз развязать державный веник — 73 процента за! — а мы позволили! Корчатся в огне междоусобиц отдельные его прутики, легко гнутся и ломаются они под напором внезапно хлынувших экономических тягот, стремительно нищают и дробятся, дробятся, дробятся… Развалился Союз. Теперь разваливается Россия. Суверенные республики, суверенные области, суверенные города. По логике процесса, должны дойти до суверенных хуторов, не исключено, подворий. Феодальная Русь! Взялись мы обезьянничать. Как водится, сразу в пример себе «героев» — США, Германию, Японию. Раньше все их догоняли и перегоняли, теперь будем за ними тянуться. Тоже дело — «чем бы дитя ни тешилось»… Вообще-то уважающие себя люди и государства живут своим умом. Глупость — это не отсутствие ума, это — такой ум. Может, для начала и не грех собезьянничать, только любой чужой, даже самый замечательный опыт следует преломлять на свою почву с учетом политических, экономических, религиозных и массы других условий. Иначе рискуем, желая иметь козу, получить грозу, точнее, уже получили. Все мировое сообщество стремится к интеграции, объединению, мы недрогнувшей рукой рубим вековые связи. Они открывают границы, снижают планку таможенных требований, наши внутренние границы стремительно теряют прозрачность, мы создаем свирепые таможни там, где их отродясь не было. В Западной Европе введена единая денежная единица ЭКЮ, а у нас — «парад» национальных валют,
