— О чем угодно.
— В субботу гонки. Приходи посмотреть.
Сердце у Энн сжалось, но она усилием воли заставила себя сдержаться. Что это — проверка? Наверное, в каком-то смысле — да. Что ж, она примет вызов. Она его любит. Это ли не достаточное основание, чтобы поддержать его в любимом деле?
— Хорошо, — прошептала она, высвобождаясь из его рук. — Я приду.
Глава 16
— Кстати, я говорил тебе, что ты очень аппетитно выглядишь?
Энн покосилась на Дрю, который одной рукой придерживал руль «ягуара», а другую положил ей на колено. Она накрыла его руку своей, их пальцы переплелись.
— Нет, еще не говорил, — ответила она. — Но это всегда приятно услышать.
Ей действительно было приятно. Тем более что туалеты она подбирала все утро. Красный хлопчатобумажный комбинезон с белой отделкой как нельзя лучше подходил к ее черным волосам и белоснежной коже. Дополняли ансамбль белые сандалии, серебряные серьги и браслет.
И вот настал день гонок. Энн давно морально готовила себя к этому дню, но все равно волновалась. Ее волнение усиливалось от страстного желания поделиться с Дрю одной новостью.
С того дня, когда они забирали ее брата из полиции, многое произошло. Пару дней спустя они с Дрю отвезли Питера к консультанту-психотерапевту. На Энн он произвел хорошее впечатление. Она не сомневалась в его способности вернуть брату душевное равновесие. К тому же Дрю нашел Питеру вполне приличную работу.
Хотя Энн продолжала беспокоиться о судьбе брата, она все более уносилась мыслями в будущее. Поступила информация из бюро по усыновлению. На следующей неделе ей должны были нанести инспекционный визит. Ей не терпелось поделиться этой новостью с Дрю, хотя бы для того, чтобы наблюдать его реакцию.
Но делать этого она не стала. Она собиралась ему все рассказать сегодня вечером, после гонок, когда они снова сожмут друг друга в объятиях.
Энн уже хорошо знала его. Она любила Дрю всем сердцем, и с каждым днем росла ее уверенность, что и он ее любит. Очень скоро он произнесет те заветные слова, которые она мечтает услышать.
Энн принялась рассматривать его гоночную экипировку. Вид огнеупорного комбинезона заставил ее содрогнуться. Огнеупорный. Она вдруг с болью и ужасом осознала смысл этого слова. Нет! — приказала она себе. Никаких дурных мыслей!
Дрю взглянул на нее и спросил:
— Что-то не так?
— Почему ты спрашиваешь?
Он пожал плечами:
— Вид у тебя такой, как будто ты думаешь о чем-то неприятном.
Энн попыталась улыбнуться:
— Вовсе нет.
Он долго не отводил глаз, словно хотел удостовериться в искренности ее слов. Потом поднял взгляд на небо и покачал головой:
— Надеюсь, грозы сегодня не будет. Энн тоже посмотрела вверх.
— О чем ты говоришь? На небе ни облачка.
— Черт побери, в Техасе все возможно.
— Верно, но давай не думать о неприятном. Он поежился:
— Волнуюсь, наверное.
— Ты волнуешься? Вот бы не поверила!
— Уж поверь. Но это хорошее волнение, оно подкачивает меня адреналином.
— Послушай, я ведь ничего не понимаю в гонках.
— Просто ты меня никогда об этом не спрашивала, — пожал плечами он.
— Ну так я спрашиваю. Расскажи.
— Моя гоночная машина большей частью состоит из топливного бака. Она настолько мощная, что топлива пожирает неимоверно много. А по форме она напоминает ракету. Это обеспечивает почти космическую скорость.
— Похоже на «Звездные войны». Он снисходительно улыбнулся:
— Гораздо серьезнее.
— А какую скорость она развивает?
— Ты уверена, что действительно хочешь это знать?
Лицо Энн омрачилось.
— Нет, но если ты не скажешь, я нафантазирую неизвестно чего.
— Она может мчаться со скоростью свыше двухсот пятидесяти миль в час.
— О, Боже. Лучше б ты мне не говорил, — Энн почувствовала внутри ноющую пустоту.
— С тобой все в порядке? Ты снова побледнела.
Энн взяла себя в руки и попыталась придать твердость своему голосу:
— Я чувствую себя отлично.
— Как рыба на берегу.
Энн строго взглянула на него.
— Так ты практически сидишь на баке с горючим?
— Он находится у меня за спиной. А я лежу в коконе.
— В коконе?
— Так мы называем кабину. А стартовую полосу мы зовем новогодней елкой.
— Тарабарщина.
— Я думал, это тебя развеселит.
— А я думаю о том, насколько все это надежно.
— Абсолютно надежно. Эксперты Национальной гоночной ассоциации следят за всеми тонкостями.
— Это приятно слышать.
— Вообще, тебе понравится. Думаю, ты станешь заядлой болельщицей.
Она молча поцеловала его в шею.
— Напомни мне вернуть тебе этот долг. Потом.
— Обещаешь? — она не узнавала свой голос.
— Будь уверена.
К треку они подъехали в приподнятом настроении.
— Поцелуешь меня на счастье? — спросил он.
— Ах, Дрю, — прошептала она. — Пожалуйста, будь осторожен.
Солнце горело на небе как крупный алмаз. Тысячи болельщиков в возбуждении ожидали начала гонок. Энн влилась в эту бурлящую толпу. Она взглянула на трек, и ей чуть не стало дурно. Дрю не говорил ей, что длина трека — всего четверть мили. Возможно, он полагал, что она и так это знает.
Распорядитель принялся объявлять в микрофон имена участников. Когда прозвучало имя Дрю, в мозгу Энн вспыхнула безумная мысль: «Неужели все это происходит на самом деле?»
Дав согласие присутствовать на гонках, она загнала себя в тупик отчаяния. Может ли она спокойно смотреть на то, как он рискует жизнью? Она не знала ответа на этот вопрос. Однако, вот она сидит здесь, среди опьяненной толпы, связанная своим обещанием и не знающая, чем все это кончится.
Дрю знает, на что идет. И она тоже. Но только один раз! Больше ей этого не вынести. Остается лишь надеяться на то, что Дрю знает свое дело. Надеяться и молиться.
Машины выехали на стартовый рубеж.
