рассердить?
Теперь наступила очередь Кристен удивляться.
— Как тебе в голову могла прийти такая мысль? Я задала тебе очень простой вопрос, и он меня очень даже касается. Ведь когда Дама, на которой ты женишься, будет жить здесь, в нашей жизни кое-что изменится. Она будет делить с тобой постель, а не я.
Если Кристен думала настроить его этими словами на более мирный лад, то она ошибалась.
— Так ты уже заранее радуешься этому! — вскипел он. — Если это так, то я должен тебя разочаровать. Моя свадьба будет очень не скоро, во всяком случае, срок еще не назначен.
Не долго думая, Кристен сказала то, что было у нее на сердце:
— Говоря откровенно, ты меня вовсе не разочаровал.
Это заявление смягчило Ройса, и его настроение заметно улучшилось. Он засмеялся, и Кристен, услышав его смех пожалела, что не может взять своих слов обратно. У нее совершенно не было желания показать ему, как она тоскует по нему. Она сердилась на свой длинный язык и на хорошее настроение Ройса.
Она попыталась изменить ситуацию и очередной колкостью продемонстрировала недовольство его поведением:
— Твое веселье совершенно неуместно. По мне, так пусть твоя невеста…
— Давай больше не будем о ней, — попросил он и добавил мирно: — У меня все еще нет никакого желания идти в свою комнату. Эверилл во сне издает такие звуки, что можно подумать, будто в комнате лев. Так ты идешь со мной на озеро?
Было нечестно с его стороны соблазнять ее именно озером. Но она не чувствовала в себе достаточно злости, чтобы отказать себе в этом удовольствии. И уже более спокойным тоном сказала:
— Да, я бы охотно сходила с тобой туда.
Голос его звучал хрипло, когда он, покашливая, спросил:
— А ты позволишь мне любить тебя там?
Кристен задохнулась от возмущения:
— Об условиях не было никакой речи.
Ройс засмеялся:
— Ну, тогда посмотрим по обстоятельствам.
Глава 31
И все же Кристен в эту ночь отдалась Ройсу. Они спали до рассвета на заросшем травой берегу озера. Спала, впрочем, одна Кристен. Она с таким наслаждением плескалась в холодной воде, что совершенно расслабилась и даже забыла, что Ройс наблюдает за ней с берега. Он не пошел с ней в воду, признавшись, в конце концов, что не умеет плавать. Кристен ликовала. Она чувствовала себя свободной, почти как дома. Разница состояла лишь в том, что вода была не так холодна. И дома ее не ждал бы на берегу любимый.
Когда она наконец вышла из воды, Ройс не дал ей времени как следует вытереться. Он сразу же заключил ее в свои объятия и ловил губами капли воды, стекающие с ее губ, щек и груди. У нее не хватало силы воли сопротивляться ему здесь, на берегу, в свете луны. Она сама испытывала страстное желание и хотела и ему доставить радость, потому что эта прогулка на озеро стала для нее настоящим событием.
Он и не подозревал, как много она для нее значила. Потом, может быть, он и догадался, потому что она не только позволила ему овладеть ею, но и сама дала волю своим чувствам, отвечая на его ласки, пока он наконец не утолил свою страсть. Он не скоро забудет эту ночь на озере.
И все же Ройс, в отличие от нее, не мог спать спокойно. Когда на ветках деревьев защебетали первые птицы, объявляя всему лесу о наступлении рассвета, Кристен, проснувшись увидела, что Ройс лежит с открытыми глазами и, кажется, совсем не спал, потому что вид у него был очень усталый.
Он все еще держал ее в своих объятиях. Она еще теснее прижалась к нему, чтобы согреться, так как они лежали обнаженными, накрывшись лишь легким платьем Кристен, а ночной воздух на озере был прохладен.
Кристен села, с удовольствием потянулась и, бросив через плечо взгляд, с укором заметила наблюдавшему за ней Ройсу:
— Тебе тоже следовало бы поспать.
— А ты бы в это время воспользовалась моей лошадью?
— Ты не можешь упрекать меня в том, что не выспался. В конце концов, ты мог бы отвезти меня обратно и поставить возле меня охранника.
— Ага, теперь ты упрекаешь меня, что мои охранники наблюдают за тобой.
— А что же ты делал всю ночь, как не наблюдал за мной? — возмутилась Кристен.
Он сел рядом с ней и улыбнулся.
— Что я делал? Я, кроме всего прочего, держал тебя в объятиях и выполнял долг, приятнее которого не может быть.
— Ты невозможен. — Она улыбнулась и, наклонившись к нему, нежно поцеловала его в губы. — Но я благодарна тебе. Спать здесь, на мягкой траве, было гораздо удобнее чем на жестком полу в этом дурацком зале.
— К тому же, сознайся, я был для тебя неплохой подушкой.
— Да уж верно.
Он, играя, провел пальцем по ее ключице и по ложбинке между грудями.
— Сегодня ночью ты опять будешь спать в моей постели.
— С чего ты взял, что мне этого так уж хочется? — резко спросила она.
— Я знаю.
Она покачала головой.
— Здесь, на озере, я заключила с тобой перемирие, но когда мы снова вернемся в дом…
— Тс-с. — Он приподнялся и нежно провел губами по ее шее. Потом неожиданно повалил ее на спину, так что она от удивления вскрикнула. Наклонившись к ней, он потребовал: — А теперь признавайся, что тебе нравится в моей постели.
В это утро он был неудержимо весел. У нее тоже было не очень серьезное настроение. Задорные искры смеха плясали в ее глазах.
— Ладно, сакс. Твоя кровать мне очень нравится. Это чрезвычайно удобная кровать.
Ее тон не оставлял никакого сомнения в том, что она имеет в виду действительно лишь его кровать.
— Я не позволю тебе встать, — сказал он, впиваясь в ее губы, — пока ты не сознаешься в том, — его язык дразнил ее, — что ты меня хочешь.
— Ну что ж, — ответила она, обвив руками его шею и взъерошив пальцами его мягкие, волнистые волосы, — тогда мы еще долго будем здесь лежать.
Они вернулись в дом уже после полудня. Однако они провели утро не только на озере. Кристен пошла еще раз поплавать, и, когда наконец оделась и Ройс посадил ее перед собой на лошадь, они не сразу поехали домой.
Он скакал с ней по лесу и засеянным пшеницей полям, по усыпанным цветами лугам и пастбищам, показывал ей свои владения, своих людей, свои деревни. Она увидела, что в доме работает лишь горстка его крепостных. Было еще много других, которые обрабатывали землю, разводили лошадей и коров и охотились в лесах. Она ясно чувствовала, как гордится Ройс всем тем, что он ей показал.
Это было сказочно прекрасное утро. Блаженное чувство умиротворенности, с которым Кристен проснулась, не покидало ее. И у Ройса было необыкновенное настроение. Как правило, мужчины, если они утомлены и не выспались, очень раздражительны. Ройс же шутил, веселился и чуть ли не дурачился. Ему нравилось все, что бы она ни делала и что бы ни говорила. Он снова и снова отпускал поводья, давая ей управлять лошадью, а сам держал руки на ее груди. Он гладил ее ноги, потому что, сидя на лошади по- мужски, она поневоле подняла подол почти до самых колен. Он не мог оторваться от ее обнаженной шеи,
