данный момент произнести не может, Агата просто сказала:
– Здрасьте! – и повалилась на него.
Александр твердо поставил ее на ноги и четко произнес:
– Немедленно домой, а завтра с утра ко мне в кабинет!
Агата хотела вытянуться по стойке «смирно» и козырнуть, но не смогла, а только уныло покачала головой.
Тут в силу вступила тяжелая артиллерия в лице Галины Синичкиной. Она вскочила из-за стола, чуть не перевернув его и едва не кидаясь Берсеньеву в ноги.
– Благодетель наш! Не вели казнить, вели миловать! Мы совсем по чуть-чуть, буквально по пятьдесят граммов за знакомство! Я так обрадовалась новой напарнице! Правда, не очень она разговорчивая, но зато работящая девочка!
– У нее много талантов, – буркнул Берсеньев.
– Вот именно! – заорала Галя. – О каких это талантах идет речь? Я что-то пропустила? Шеф знает что- то такое, чего не знаю я? Да неважно! Главное, что мы выпили всего лишь за знакомство!
– Совсем немного, граммов по пятьдесят, я уже слышал, – сощурил глаза Александр, весьма скептически оглядывая покачивающуюся фигуру Агаты. – Я все понял, завтра ко мне!
Александр вышел из их каморки, оставив в комнате легкий аромат дурманящей туалетной воды.
– Все! Все кончено! – обессиленно опустилась на стул Агата. – Наливай, Галя… за расставание!
Глава 8
– Что-то не нравишься ты мне в последнее время, – выдала Антонина подруге, вышедшей на кухню ни свет ни заря.
– Я и сама себе не нравлюсь. – Агата зевнула, пытаясь разлепить веки. – Как же мне плохо…
– Еще бы! Приехала домой на такси сильно выпившая и сразу же завалилась спать, ничего мне не объяснив. Единственное, что мне успела сказать, что была на работе. Вот я и интересуюсь, что это за такая работа, где так наливают? Дегустатором, что ли?
– Нет, я работала уборщицей, – вяло ответила Агата.
– Уборщицей?! – изумилась Антонина.
– Между прочим, очень тяжелый труд…
– Да я не об этом! Зачем тебе это?
– Я не сказала, что уборщицей в компании Александра Берсеньева.
– Опять этот тип! Как ты связалась с этим человеком, так покой твой закончился, – отметила Антонина, зная, чем подругу привести в чувство, и налила большую чашку крепкого, свежесваренного кофе.
– Эх, подруга! Если бы я знала, как к нему привязаться, я бы это уже сделала! – Агата отпила кофе и блаженно закрыла глаза. – Какой аромат! Спасибо, Тося.
– Не за что, – отмахнулась Антонина. – А зачем ты так напилась? С горя, что ли?
– Меня подло подставили, и сегодня Александр меня уволит, – вздохнула она, посмотрев на часы, словно проверяя, сколько у нее в запасе еще времени.
Кабинет Александра Романовича был безупречен, как и его секретарша с внешностью звезды Голливуда. Две стены из стекла и пол с подсветкой создавали зрительно эффект того, что кабинет парит в воздухе. Современная легкая мебель из алюминия с ярко-желтыми сиденьями. Пластиковые супермодные стеллажи…
Сам Александр сидел за большим пластиковым столом, на котором стоял компьютер. Белая водолазка красиво облегала его широкие плечи.
Агата мялась в дверях. Она вырядилась в джинсы и джемпер страшного серого цвета с заплатками из замши на локтях. Она решила не наряжаться для того, чтобы быть с позором изгнанной из компании «Берсеньев». Она не стала краситься и завивать светлые волосы
– Присаживайся, – кивнул ей Александр, не отрывая взгляда от компьютера.
Агата расположилась в желтом кресле, пытаясь унять легкую дрожь в руках. Она ожидала сейчас услышать от него все что угодно.
– Ну, и что тебе нужно от меня?
– В смысле? – не поняла Агата.
– Я же сказал, Агата, что не даю интервью и не люблю журналистов, – повернулся к ней Александр.
– Я знаю… и что?
– Я думал, что мне не придется этого делать… Какое у тебя образование? – спросил он.
– Никакого! – быстро соврала Агата.
– Вчера я попросил одну свою сотрудницу сделать тебе маленькую проверку: набить текст на компьютере, – сказал Берсеньев.
– И что? – снова спросила Агата, конечно, сразу же вспомнив Елену Сапрунову, по словам Гали, любовницу шефа.
– Сейчас передо мной этот текст, надо отметить – очень сложный. И что я вижу? Ни одной орфографической и ни одной пунктуационной ошибки. Интересно, да? Вернее, странно для человека без образования.
Агата не знала, что ей ответить, так как и предположить не могла, что разговор пойдет в таком русле.
– Ну, это… у меня врожденная грамотность!
– Что-то новое. Такая грамотность, словно у выпускницы МГУ факультета журналистики. Знаешь, я сделал один запрос, и мне прислали интересную информацию о некоей Агате Анатольевне Крайновой, скандальной журналистке нескольких «желтых изданий» и авторе очень умных статей, а также любовных романов, – выдал всю информацию Александр, пригвоздив Агату к стулу взглядом темных глаз. – Что это, Агата? Как все это уживается в тебе? – спросил он.
– С трудом, – ответила она, доставая из сумки сигареты и, не спрашивая разрешения хозяина кабинета, закурила.
Она уже поняла, что уволена, и ей стало абсолютно безразлично, что Берсеньев о ней подумает. Похоже, он думал о ней только плохое. Поразить Александра своей красотой она все равно бы не смогла, насмотревшись на женщин, которые окружали его. Поразить умом у Агаты тоже не получалось, она постоянно влипала в самые нелепые ситуации, как только приближалась к нему, и Агата отпустила, что называется, поводья. К тому же, вместо того чтобы добыть информацию о Берсеньеве, он сам раскопал об Агате все интересующие его сведения.
– Я догадывался, что ты журналистка, еще у себя в доме, слишком уж ты хотела остаться, но в постель ко мне не лезла, хотя были твои коллеги, готовые на все.
– Небось обыскал мою сумку и нашел пропуска в издательства? – спросила Агата, выпуская дым.
– Я не обыскиваю женские сумочки, не имею такой привычки, – ответил Александр. – Ну что мне с тобой делать? – задумался он.
– Убить или дать интервью, – пожала плечами Агата и под его смешок посмотрела на часы. – Так я уволена?
– Я еще не решил.
– Так решайте быстрее, душегуб рабочих и крестьян, – почему-то вспомнила свою горе-напарницу Агата, – а то мне пора мыть коридор!
– Агата, прекрати! Я специально дал тебе эту работу, уверенный, что ты сразу же откажешься, но ты оказалась крепким орешком. Что же тебе все-таки от меня надо?
– Ты знаешь… что.
– А если я честно скажу, что не могу тебе дать интервью? Что от этого могут пострадать люди? Ты не отстанешь? – спросил он.
– Объясни, – потребовала Агата.
– Даже этого сделать не могу, – спокойно и вполне искренне ответил он. – Я могу дать все, что захочешь, я ничего не забыл. Я помню и всегда буду помнить, что ты спасла мне жизнь, и я готов…
– Про деньги я уже слышала, – прервала его Агата.
– Ну, и?..
