Марков глянул в указанном направлении – между деревьями перебегали фигурки в немецкой форме. Осторожно высунулся, посмотрел в сторону долины – там от опушки снова начали разворачиваться неприятельские цепи. Вскоре к минометному обстрелу с закрытых позиций добавился винтовочный и автоматный огонь по ним с тыла. Разведчики попытались отвечать из стрелкового оружия. Но, прижатые осколками мин к каменной стенке, вести прицельный огонь они не могли. С вытянутых над головой рук наугад куда-то стрелял Фомичев. Метался Клюев, напрасно пытаясь найти место, где установить пулемет. За эти минуты они потеряли еще двоих человек убитыми.
Неожиданно пулемет ударил с башенки. Все машинально задрали головы. Обороняющиеся стреляли не в долину, как перед этим, а в обратном направлении – прикрывали разведчиков с тыла. Усташи за деревьями были вынуждены на время залечь.
– Эй, советчики! – раздалось со ступеней, ведущих на первый ярус. – Давайте сюда!
Марков переглянулся со своими бойцами.
– Не дурите, братцы! Пропадете! Лезьте к нам! – громко повторили приглашение снизу.
Несколько пар глаз наверху устремились на Маркова. Нужно было решать. И капитан отчетливо произнес:
– Спускаемся. Это приказ!
– Не стреляйте! – прокричал в сторону лестницы Чередниченко. – Мы идем!
И решительно нырнул вниз, придерживая одной рукой болтающийся на шее автомат. Затем волоком подтащили к лестнице двоих тяжелораненых. Прикрываясь каменной стенкой, начал спускаться ефрейтор Быков. На середине лестницы он остановился, готовый принять раненых. Одного разведчика спускали вниз в бессознательном состоянии. Второй кое-как, придерживаемый ефрейтором, сполз по лестнице сам. Марков кивнул в сторону Ратникова. Фомичев, закинув оружие за спину, подхватил подполковника под мышки.
– Своих сдаешь, Марков?! – заорал Ратников, пытаясь сопротивляться.
Автоматная очередь выбила над их головами из стены каменную крошку.
– Другой вариант на тот свет. Куда прикажете? – прокричал в ответ Марков.
– Да я лучше сдохну! – отчаянно дернулся подполковник, пытаясь согнуть простреленные ноги и тут же бледнея и корчась от дикой боли.
– Тащи его! – махнул рукой Фомичеву капитан.
Игнат поволок начальника политотдела с насквозь простреливаемого верхнего яруса. Разорвавшаяся совсем рядом мина сыпанула новой порцией осколков по камням. Фомичеву пропороло щеку, Ратников же вдруг неожиданно обмяк и закатил глаза. Выяснять, что с ним, наверху не было ни малейшей возможности.
– Принимай, – головой вниз свалил по лестнице подполковника Фомичев, заливая ступени капающей с лица собственной кровью. – Упрямый, как осел.
– Все?
– Слава Богу, да…
Быков обхватил бесчувственного Ратникова за грудь и вместе с лейтенантом Чередниченко потащил по сводчатому коридору. За ними следом заскочили на лестницу остальные разведчики. Вниз полетели вещмешки с боеприпасами. Паша-Комбайнер перед тем, как нырнуть вниз, все же исхитрился дать длинную очередь по засевшим в кустах у них за спиной усташам. Последним по лестнице спустился капитан Марков.
Попетляв по сводчатому кирпичному коридору, миновав несколько совсем низких проходов, разведчики попали в достаточно просторное помещение с узкими окнами-бойницами. Дневной свет падал неровными полосами, чередуясь с участками полумрака. Справа крутая каменная лесенка уходила наверх – надо полагать, вела в башенку, из которой можно было контролировать верхний ярус. Световое пятно у лестничного проема освещало добрую треть помещения. Марков по достоинству оценил позицию – здесь можно было отбиться от целого полка. Внутри резко пахло горелым порохом, а утоптанный песчаный пол был сплошь усеян стреляными гильзами. У стены на ворохах соломы уже лежали двое раненых разведчиков рядом с несколькими такими же ранеными в немецкой форме. Над ними хлопотал седой худенький человек в военном френче с накладными карманами. Сюда же поместили и подполковника Ратникова. От окошек- бойниц, в которых они занимали оборону, на вошедших разведчиков устремили взгляды люди в немецком обмундировании и снаряжении. Десяток пар глаз пытливо изучал бойцов в советской военной форме. В устремленных на них взглядах Марков обнаружил скорее удивление и любопытство, нежели неприязнь или угрозу. А вот разведчики смотрели насупленно и угрюмо – за четыре года они привыкли только убивать или брать в плен всех, кто носил серо-зеленую форму с орлом над карманом. И война еще не закончилась…
Из минутного оцепенения и тех, и других, вывела раздавшаяся сверху пулеметная очередь.
– Милов, патроны! – раздался гулко разносимый эхом голос пулеметчика из башенки.
Стуча сапогами, в помещение скатился с лесенки молодой человек в коротком немецком кителе с закатанными рукавами. В руках он держал несколько изогнутых рожков от чехословацкого пулемета «зброевка». Быстро окинув взглядом советских разведчиков, он звонко выпалил:
– Ух ты, как наши! И форма такая же…
И кинулся к цинковому ящику, упав на колени, принялся набивать рожки патронами.
Фыркнул от явной видимой несуразицы Фомичев – одетые в немецкую форму люди говорят, что разведчики выглядят как непонятно чьи наши, да еще и про форму какую-то глупость несут. Будто не видно, что на одних форма немецкая, а на других советская. Остальные разведчики только недоуменно переглянулись. Кровь из пропоротой щеки Игната полилась вновь, и он, сморщив от боли нос, обхватил лицо ладонями.
– Они и есть наши, – неожиданно громким, густым баритоном произнес субтильный старичок-доктор и, приглядевшись к Фомичеву, решительно потребовал:
– А ну идите сюда, батенька. Будем зашивать.
– Противник с фронта! – выкрикнули от окна.
– По местам! – распорядился одетый в пятнистую куртку немолодой человек в заломленной на затылок немецкой офицерской фуражке, с короткой рыжеватой челкой и подстриженными старорежимными усами. И, выйдя на середину помещения, оглядел разведчиков. Задержал на несколько секунд пристальный взгляд на Маркове, затем резко повернулся к нему вполоборота и глухо произнес:
– Занимайте оборону…
Марков вздрогнул, судорожно проглотил комок в горле и приказал своим:
– К окнам! Клюев, пулемет на правый фланг!
Паша-Комбайнер на секунду замешкался, искоса глянув на своего командира – голос Маркова был неузнаваем. Затем вместе с остальными разведчиками устремился к бойницам. Быков вынимал из вещмешков патроны россыпью и гранаты. Присевшему тут же на солому Фомичеву доктор во френче зашивал скобой щеку. Игнат кривил физиономию, но терпел – шили наживую. У крайней левой бойницы заработал длинными очередями немецкий MG. Марков глянул в долину – неприятельские цепи залегли.
– Воронцов, береги патроны! – напомнил человек в пятнистой куртке.
Пулеметчик в немецкой форме, невозмутимо поправляя прицел, кивнул спокойно и уверенно.
– Не боись, поможем! – отозвался от крайнего правого окна Паша-Комбайнер, нажимая на спусковую скобу. В его руках бодро застрекотал «дегтярев»-пехотный. Разведчики Маркова рассредоточились у окон, смешавшись с обороняющимися здесь до них. Быков, сидя на полу, пригоршнями совал «лимонки» без разбора во все протянутые к нему руки…
Ожесточенный бой продолжался, не ослабевая, больше двух часов. Совместными усилиями отбили семь неприятельских атак. Дважды усташи подходили вплотную к стенам древнего укрепления и пытались закрепиться в мертвом пространстве – их забрасывали гранатами. В бою погибли еще несколько чинов Русского корпуса и разведчиков Маркова. Еще с десяток человек из числа оборонявшихся получили ранения разной степени тяжести. Доктор Головачев беспрестанно находился при раненых, не только оказывая медицинскую помощь, но и подбадривая каждого словом. Его густой баритон, внушавший спокойствие и уверенность, разносился под каменными сводами особенно отчетливо в те моменты, когда пальба немного стихала. Никаких различий между людьми, одетыми в немецкую и советскую форму, доктор не делал. Погиб
