раздавая крепкие удары кулаками во все стороны.
– Эй, орлы! – подскочил к ним Марков, обеими руками оттягивая за шиворот сразу двоих нападавших. – Разве это честно, втроем на одного?
Пока двое были столь неожиданно выведены из строя вмешательством Маркова, паренек моментально перешел в контрнаступление против третьего оставшегося противника. Несколькими короткими ударами он мигом свалил его на землю, несмотря на то что сам был раза в полтора ниже ростом. Маркову пришлось срочно отпустить первых двоих и обхватить за плечи того, кто дрался в одиночестве. Нападавшие отбежали в сторону, остановились на безопасном расстоянии, выкрикнув:
– Мы тебе еще наломаем!
– Давай-давай! – дернулся из рук Маркова мальчишка, утирая кулаком капавшую из носа кровь. – Подходи на раздачу оптом и в розницу!
Марков поставил паренька перед собой, присел на корточки, одернул на нем разорванную рубаху.
– Ты кто таков будешь, герой Шипки и Мукдена?
– Я Ваня Лукин! – зло выпалил на азарте мальчишка. И, оглядев Маркова, спросил недоверчиво: – А вам чего надо?
– Так вот ты какой стал, Ваня Лукин, – внимательно оглядел мальчика Марков: светлые волосы с едва заметной рыжиной, зеленоватые глаза. Сама собой выплыла из памяти история их знакомства с Сашкой. Даже обстоятельства были похожи.
– Вы кто? – прищурившись, спросил Ваня.
– Я Марков.
Ваня недоверчиво и осторожно пожал протянутую ладонь.
Марков снял кепку, достал из-за отворота подкладки иголку с ниткой.
– Мамка за рубаху небось ругать будет?
– Ну, будет, – шмыгнул носом мальчишка и опустил глаза.
– Тогда пошли зашивать, – поднялся на ноги Марков.
Перехватив недоверчивый взгляд мальчика, Марков пояснил:
– Ты не беспокойся, Ваня. Я очень давно знаю твою маму. Мы долго не виделись, а сегодня встретились случайно. Я здесь проездом. Твоя мама работает на почте, а вы живете вон в том доме. – Марков указал на забор с большими цифрами «45». – Верно?
– Верно.
– Ну идем, Иван Александрович.
– Вы знали моего отца? – быстро сообразил Лукин-младший.
– Да, Ваня. Но мы тоже не виделись очень-очень давно.
– Значит, и вправду давно, – покачал головой Ваня. – Папа погиб. Мама рассказывала…
Марков вздрогнул и замедлил шаг.
– Еще на германской, – пояснил мальчик и сообщил с детской непосредственностью: – Я вырасту – стану военным. А вы тоже были солдатом?
– Было дело, – отозвался Марков. Даты не совпадали, но он не рискнул без Лизы продолжать дальше разговор на подобные темы. Ваня, по крайней мере, с виду беспокоиться перестал – этого пока было вполне достаточно. – Когда мамка-то с работы придет?
– Часа через два, – распахивая калитку, говорил Ваня. – Заходите, здесь мы живем.
С отдельного входа они вошли в маленькую комнатку, обклеенную газетами. Старая металлическая кровать, шкаф, сколоченный из досок стол, два табурета под ним – вот и вся обстановка. Марков присел на один из табуретов. Ваня взял у него иголку с ниткой, стянул через голову рубаху и принялся сноровисто зашивать.
– Ловко, – одобрил Марков.
– Не впервой, – махнул рукой мальчик.
Марков оглядел его худенькую фигурку – все тело было в свежих и старых синяках и ссадинах.
– За что тебя бьют? – наклонился к мальчику.
Сверкнули исподлобья зеленоватые глаза.
– Это еще кто кого… – снова со злостью огрызнулся Иван.
– Ну, за что воюешь? – задал вопрос иначе Марков.
– За правду.
– За правду не жалко! – подбодрил его Марков, не став пока лезть с расспросами дальше.
Ваня надел зашитую рубаху. Потом все-таки рассказал:
– Мы недавно сюда переехали. А эти в школе решили, что раз я новенький и ростом мал, то буду делать, что они скажут. Только шиш им!
Марков подивился про себя в очередной раз превратностям судьбы – Сашкина история повторялась с теми же деталями.
– Только я ростом мал от того, что была гражданская война, и было нечего кушать.
– Ты еще обязательно вырастешь, Ваня.
– Правда? – с надеждой посмотрел на Маркова мальчик.
– Даже не сомневайся. – Марков скинул пиджак. – А ну, пошли во двор.
Они провозились на заднем дворе целый час. Марков показал Ване несколько приемов рукопашного боя из арсенала капитана Лилье. Ваня схватывал на лету – было видно, что у него уже имеется богатый опыт уличных драк. В самом конце мальчик ловко опрокинул Маркова подножкой на спину и со счастливым видом уселся на нем сверху.
– Сдаюсь! – смеялся Марков, запрокинув на траве руки вверх. – Молодчина, Ваня!
– А вообще-то я рисовать люблю, – безо всякого перехода сообщил Маркову Ваня, когда они вернулись в дом. – Только на газетах свободного места мало. А бумаги, чтобы рисовать, у нас нет.
– Это дело поправимо, – оживился Марков и раскрыл саквояж, вытаскивая оттуда пачку бумаги и карандаши. У Вани загорелись глаза при виде подобного богатства.
– А у меня вот. – Мальчик достал из шкафа кипу старых газет. На полях и чистых местах Марков разглядел весьма талантливо нарисованных лошадей, всадников со звездами, фигурки солдат в папахах с красными ленточками наискось и длиннополых шинелях.
– Недурно, – одобрил Марков и начал бросать на бумагу быстрые карандашные штрихи. – Смотри…
На белых листах стали появляться вздыбленные кони, наездники в гусарских мундирах, типажи офицеров и солдат с закрученными усами.
– Это армейская пехота, – увлеченно прорисовывая детали снаряжения, пояснял Марков. – А это гвардейская…
Марков так увлекся, что стал изображать погоны, кресты и медали на нарисованных им фигурках.
– Это что, белые? – недоверчиво поднял на него глаза Ваня. – У нас в школе на плакатах с крестами и погонами одних белых рисуют. Только там у всех рожи зверские, и красноармейцы их штыками колют. А ваши ничего, даже симпатичные…
– Это, Ваня, русские, – отложив карандаш и глядя прямо мальчику в глаза, проговорил Марков.
– А мои тогда кто? – Ваня недоуменно пододвинул к Маркову своих нарисованных на газетных полях красноармейцев.
– И твои русские. И мы с тобою, Ваня, русские…
Они изрисовали несколько листов. Ваня брал в руки карандаши, что-то дорисовывал сам, Марков хвалил, иногда подправлял.
– Солдаты без звезд и с погонами мне тоже нравятся, – сказал Ваня.
Скрипнула входная дверь. Марков повернул голову и тут же поднялся с табурета. На пороге стояла Лиза.
– Мама, а мы с дядей Жоржем рисовали, – сообщил Ваня и протянул Лизе листы, – Вот, погляди…
Лиза кинула взгляд на рисунки и только всплеснула руками.
– Давай подарим их маме, – произнес Марков и спрятал от Лизы виноватые глаза.
– Мама, это тебе от нас, – протянул рисунки мальчик.
– А бумага и карандаши – твой подарок. – Марков вытряхнул из саквояжа все не относящиеся к делам бумаги и канцелярские принадлежности. – Рисуй на здоровье.
