Я извивалась, как червяк, было ужас как противно, что он трогает меня руками.
— Я у нее ничего не брала! Она добрая!
— У меня ничего нет, говорю!
Он стянул с меня куртку, но ничего не нашел. Только старую жеваную жвачку.
— Ч-черт, да ты совсем дура, — пробормотал он, бросив куртку мне в лицо. Молния больно поцарапала щеку, так что из глаз полились слезы, я не виновата.
— Разбуди, когда приедем, — прошипел Адидас.
Он уселся в углу возле окна и натянул куртку на голову. У его отца магазин спорттоваров. Он говорит, что отец и дарит ему всякие вещи. Но я не уверена. Я слышала, Адидас ворует. И куртки, и кроссовки. Но точно я не знаю.
Когда поезд остановился на нашей станции, я выскользнула, а его не стала будить. Это была месть. Я надеялась, что он уедет далеко и будет долго добираться домой.
Мама ужасно разозлилась, когда узнала, что Зак меня бросил. Он оправдывался и говорил, что я просто исчезла. И что он мог поделать!
— Она же не маленький ребенок, чтобы водить ее за руку!
Я решила смотреть сквозь него, и потому пошла в ванную и заперлась там. Пусть ругаются без меня.
Вскоре за дверью послышался голос Зака. Он шептал, ясное дело.
Но я молчала. Потом открыла кран. Раз уже мне придется здесь сидеть, то можно и ванну принять. Очень приятно принять ванну, когда холодно. Вот еще бы еды прямо сюда.
— Ну открой! — умолял Зак.
Иногда на него находит, он повторяет одно и то же, как зацикленный. Одно и то же, раз за разом. Ну, плюс еще «пожалуйста». Но я не открывала. Потом послышался мамин голос.
— Открой дверь, Янис!
Но я уже лежала в ванне и плескалась в горячей воде и пене. Если бы я стала вылезать, чтобы открыть дверь, то залила бы весь пол.
Через некоторое время мама нашла запасной ключ, который висел на крючке в кухне. Она ворвалась в ванную с безумным видом. У нее за спиной стоял Зак, вид у него был еще глупее, чем обычно.
— Янис, милая моя девочка, — воскликнула она, обнаружив меня в ванне, и опустилась на колени. — Почему ты не открывала? Почему не отвечала?
Мне и на этот вопрос не хотелось отвечать.
— Что случилось?
— Я же сказал, — испуганно произнес Зак. — Она просто исчезла.
— Выйди вон! Я хочу поговорить с Янис наедине!
Зак вышел и закрыл дверь. Тогда я, наконец, открыла глаза. Мама шмыгнула носом и погладила меня по голове.
— Я так беспокоилась,
Я хотела рассказать все как было, что Зак отнял у меня деньги, но слова не шли. Я все еще злилась, но брага предавать не хотела. Так не делают.
— Как же ты могла просто исчезнуть? — спросила мама.
Я пожала плечами.
— Но теперь ты дома. Проголодалась, наверное. Приготовить пиццу?
Я кивнула и одарила маму самой сияющей улыбкой. Ей это было так нужно. Она не виновата, что Зак идиот.
Весь вечер я делала вид, что Зака нет. И когда мы улеглись по кроватям — тоже. Я в верхней, ом в нижней. Эти кровати у нас всегда были. Хотя скоро мы из них вырастем, как говорит мама. Когда Зак потягивается, ноги высовываются наружу.
Я слышала, как Зак ворочается, пыхтит и шуршит простынями.
— Спасибо, что не сказала маме.
Он ждал, что я отвечу. В конце концов он встал и, как всегда, стукнулся головой о потолок — мою кровать.
— Ну что мне было делать?
Я продолжала делать вид, что его нет.
— Она за тебя заплатила, да?
Я повернулась на бок и собралась спать.
— Наших денег все равно не хватило бы… — ныл Зак, и тогда я не сдержалась.
— Это были мои деньги.
Зак вздохнул.
— Ладно.
— Завтра все скажу матери. Что ты их взял.
— Не скажешь!
— Скажу.
— Забирай мой компьютер.
— Нет, спасибо. Зачем мне сломанный компьютер?
— Можно починить.
— Сам чини!
— Ну чего ты…
— Твои мотоциклетные перчатки. Иначе все расскажу.
— Договорились.
Зак вздохнул. Я спрыгнула вниз и стала рыться в его вещах. Нащупав мягкую кожу, я вытащила перчатки и надела. Понюхала, уткнувшись носом. Настоящая кожа. Нюхаешь и забываешь, что перчатки — это еще не мотоцикл.
— Три недели, — сказал Зак, вдруг догадавшись, какая это ценная штука.
Я согласилась.
Мне не очень-то нравится ссориться с братом.
И не очень-то нравится делать вид, что его нет. Иначе какой толк в старшем брате.
Я ткнула его по-боксерски. Он засмеялся и пихнул меня в живот. Довольно-таки ласково.
Неважно, кто заснул первым.
Зак больше не был для меня невидимкой, и он это знал.
4. О тех, кто спит и кто не спит
Половину жизни человек спит. А вторую половину жизни, получается, ест, работает и ходит в туалет?
Когда я вышла, Зак еще храпел. Утро воскресенья. Я в черных перчатках. Не только в них, конечно, но остальное — как обычно. Синие джинсы, полосатый джемпер, старая спортивная куртка Зака. Мамины кроссовки, которые она разрешает мне надевать.
Ночью шел дождь. Двор был похож на озера, разделенные узенькими полосками суши. Я взяла велосипед. Хотя вытаскивать его с балкона и нести над паркетом в гостиной трудно. И еще втаскивать в лифт и вытаскивать из подъезда. Если выходишь в одиночку, дверь подъезда успевает захлопнуться, и тогда можно разбить задний фонарь. Но вот что хорошо: некоторые вещи случаются всего один раз. Если ты, конечно, не такой идиот, чтобы ставить новый фонарь.
