Усмехаюсь.
— Поэтому ведет себя так, что даже если бы я слыхом не слыхивала про Джейкоба, непременно бы что-нибудь заподозрила.
— Не осуждай ее, — советует Оливия. — Кто знает, что творится в ее душе…
— По-твоему, она до сих пор страдает? — спрашиваю я, вытирая руки.
Оливия пожимает плечами.
— Тут опять-таки не угадаешь. Но, думаю, да, окончательно прийти в себя ей не суждено никогда.
— А что ее мучает? — не унимаюсь я. — Неугасшая любовь, жалость или чувство вины?
— По-видимому, и первое, и второе, и третье, — говорит Оливия. — Всего понемногу.
— Почему же она сбежала тогда от Джейкоба? Вы об этом когда-нибудь разговаривали?
Оливия машет руками.
— Что ты! Когда она вернулась в Сидней, на ней не было лица. Я несколько дней раздумывала, сообщать ли ей о гибели Джейкоба, потом все же решилась и до сих пор об этом жалею. Может, если бы она ничего не знала, жила бы спокойнее. Я в тот же вечер попыталась уверить ее, что к ней эта катастрофа не имеет никакого отношения, но Эмили резко прервала меня и попросила больше никогда не заговаривать с ней о жизни в Америке. — В ее глазах отражается ужас. — Если ты хотя бы смутно намекнешь ей о том, что я тебе все выболтала, Эмили в жизни мне не простит.
— Не беспокойся, — вздыхая бормочу я.
Оливия задумывается.
— Знаешь, я, когда все это случилось, сама все пыталась понять, почему она его бросила. Наверняка, конечно, ничего не скажешь, но, по-моему, Эмили испугалась. Я ставлю себя на ее место и прихожу к выводу, что тоже не выдержала бы такого испытания.
— Испытания подобной любовью? — медленно спрашиваю я.
Оливия поднимает указательный палец.
— Именно! Если судьба одаривает тебя страстью невообразимого накала, наверняка ты рано или поздно задашься вопросом: а что будет потом, когда пыл угаснет? Джейкоб видел в твоей матери богиню, но как бы он взглянул на нее, когда с его глаз спала бы пелена, когда он увлекся бы кем-нибудь еще?
Криво улыбаюсь.
— В лесу было больше некем увлекаться. Разве что оленухами.
Оливия покачивает головой.
— Из леса не одна дорога вела в город. — Она берет меня за руки, легонько сжимает их, заглядывает мне в глаза и смеется своим заразительным звонким смехом. — Ну и угораздило же тебя, а?
— Самой не верится. — Втягиваю голову в плечи, будто замерзла. В такую-то жарищу! — Знаешь, меня не покидает чувство, что я впала в какой-то бесконечный, прекрасно-ужасный сон, что это вроде болезни, которая еще не изучена и от которой нет спасения.
Оливия ласково треплет меня по щеке.
— Будем надеяться, что очень скоро ты проснешься. И жизнь потечет по-старому. Только вот… — Она умолкает и слегка хмурится.
— Что? — спрашиваю я.
— Зачем же ты все рассказала Джонатану? — со смехом спрашивает Оливия, явно стараясь казаться менее обеспокоенной, чем на самом деле.
Пожимаю плечами.
— Это произошло само собой. Я не собиралась рассказывать ему, но по-другому не смогла.
Оливия похлопывает меня по руке.
— Глупая. Иногда просто необходимо лгать, в противном случае мир рухнул бы от непрерывного страдания.
— Что ты имеешь в виду?
Оливия снова идет к раковине и ополаскивает лицо холодной водой.
— То, что мелкие грешки водятся за всяким, так уж устроена жизнь. От постоянного партнера устаешь, тем более если он, как в твоем случае, намного старше, иначе смотрит на мир. Я все понимаю.
— Все понимаешь? По-моему, ты не понимаешь ничего! — восклицаю я.
Оливия становится у меня за спиной и обнимает меня за плечи.
— Я хочу сказать, что даже самые честные люди порой… — Она хихикает.
— Ходят налево? — спрашиваю я. Во мне все вскипает.
— Да, — говорит Оливия таким тоном, будто мы разговариваем о некоем физическом законе, которому подчинены все без исключения.
— Значит, ты допускаешь, что Дэн тоже? — спрашиваю я, отчаянно веря, что чего-то недопонимаю.
Оливия убирает руки с моих плеч и садится на соседний стул у стола.
— Какая же ты еще наивная, — ласково говорит она, — хоть и такая взрослая.
— Ответь на чертов вопрос! — сильнее кипятясь и повышая голос, требую я.
— Насчет Дэна? — уточняет она, будто в этом есть необходимость.
— Да, насчет того, думаешь ли ты, что он изменяет тебе. Твой Дэн, который пылинки с тебя готов сдувать!
— Дорогая моя, даже те, кто сдувает пылинки, обычные люди. Что же касается Дэна… Причин в чем- то подозревать его у меня совершенно нет, но да, я допускаю, что при случае он может пофлиртовать с другой. Самое главное, чтобы я об этом не узнала. А мне не стоит ни о чем подобном задумываться, тогда все будет в порядке.
— А ты сама? — спрашиваю я, глядя на нее в упор. — Ты сама просто так кокетничаешь со своими ухажерами или же тоже позволяла себе разогнать тоску?
Оливия смущенно улыбается.
— Давай не будем вдаваться в подробности? И потом, что это ты так разошлась? Ведь сейчас речь о тебе, ты изменила мужу, не я.
— Верно, но ты спросила, какого черта я обо всем ему рассказала! — в негодовании напоминаю я.
Оливия гладит меня по руке.
— Успокойся. Я ведь не из праздного любопытства об этом спросила, а потому, что волнуюсь за тебя. Если ты порвала с Беккером…
— О’Дином, — поправляю я.
Оливия кивает и продолжает с той же интонацией:
— О’Дином. Если это было просто развлечение, пусть и такое яркое, зачем из-за глупостей ломать семью, весь свой жизненный уклад. Более того, причинять боль ни в чем не повинному супругу?
Мне с поразительной отчетливостью вспоминается лицо Кеннета, его голос и запах. Внутри все теплеет, будто в грудь и в живот вливают нагретый под солнцем сладкий мед. Медленно качаю головой.
— Это была не глупость и совсем не развлечение. События серьезнее в моей жизни, кажется, никогда не случалось.
Оливия всматривается в мое лицо с материнской любовью и состраданием.
— Тогда чего же ты хочешь?
Пожимаю плечами.
— Сама не знаю.
— Тебе надо успокоиться, на что-нибудь отвлечься. Пусть пройдет какое-то время, разберешься во всем позже. А с Джонатаном просто будь поласковее, покажи ему, что ты искренне раскаиваешься…
— Я не раскаиваюсь, — перебиваю я ее. — Только представлю, что этого могло бы не случиться, что я могла вообще не поехать на эту свадьбу, и делается страшно.
Оливия шумно вздыхает.
— Тогда хотя бы притворись, что ты раскаиваешься. Ну или в крайнем случае не возражай ему, когда
