Там ведь столько городов было указано на карте, столько населенных пунктов! Такого просто быть не могло, что карты были, а сайтов об этих метах не было.
Вот только как я ни старалась, а названий других населенных пунктов из «Зазеркалья», прочитанных там, в магазине, так припомнить и не смогла.
Неужели тупик?
Какое-то время я хмурилась и сетовала на собственную память. Жевала конфеты, смотрела на дождь за окном.
Потом меня осенило.
А как насчет трехдолларовых монет? Может быть, они выведут на правильный путь?
Отложив недожеванный трюфель, я с удвоенной энергией заколотила по клавишам.
Оказалось, что в штатах раньше действительно существовали монеты достоинством в три доллара, вот только выглядели они совсем не так, как та, которую я еще час назад крутила в пальцах. Совсем не так. На тех, местных, не было изображено чьего-то профиля, как на американских, а был только узор на лицевой стороне и скайлайн неизвестного города на обратной.
Что? Значит, все опять мимо? На этот раз мой разочарованный вздох разнесся по всей квартире.
Что же делать? Как еще искать и где?
Попробовать ввести слово «Уровень»? Тогда меня точно выведет на бесконечное число компьютерных игр. Названия других мест с карты так и не всплыли на поверхность, сколько бы я ни пыжилась. А других отличительных в том городе не было. Дома как дома. Люди как люди. Не искать же по надземному метро…. Таких наверняка в мире сыщется в каждой второй развитой стране по несколько штук.
Но ведь не возвращаться же в книжный магазин, чтобы снова порыться в картах? Вряд ли моему появлению обрадуется усатый продавец. К тому же слишком высока была вероятность того, что за мной снова кого-нибудь пришлют, а я только сейчас начала осознавать всю потенциальную серьезность ситуации, которой удалось избежать. И напугалась до дрожи в коленях. Но почему-то уже задним числом, сидя у себя в квартире.
Оставалось признать очевидное: поиск провалился. То ли не хватило уникальности введенных данных, то ли искать их нужно было как-то умнее и хитрее, но у меня — обычного пользователя — таких навыков не было. Вот у моего старого знакомого, работающего программистом, любая информация появлялась первым же линком, и всегда находилось не только искомое, но еще и что-нибудь поверх того. А от меня, как от шумноногого охотника зверушки, все куда-то попряталось.
С этими мыслями я промаялась до самого вечера.
Пока стирала, мыла, готовила ужин, все задавалась одним и тем же вопросом: почему за мной прислали того мужчину? Зачем вообще стали присылать за кем-то, кто и в городе том никогда не жил и не знал никого и ничего. В сомнительные аферы я не ввязывалась, в подозрительных делах замечена не была, внимания к себе по возможности старалась не привлекать.
Вывод напрашивался только один.
Потому и прислали, что каким-то образом узнали, что я новенькая. А, может, даже поняли, что «не местная». А еще хуже, если заметили, как я появилась прямо из воздуха. Если так, дела были хуже некуда. Наверняка простым разговором дело не кончится в таком случае….
Вот только…. — постоянно терзала одна и та же мысль — почему раньше нигде никто меня не замечал? Что на этот раз изменилось? Я ведь видела, как люди отводили глаза в сторону при моих появлениях, будто им помогало что-то, и шли по своим делам, как ни в чем не бывало. Тогда что же изменилось в этот раз?
Засыпала я плохо. Долго ворочалась на простынях. В распахнутую форточку, открытую мной для проветривая, доносился шум ночной улицы. Нет-нет, да проедет машина, пробегут от ее фар блики по стенам и потолку, или пройдет кто-то, шлепая подошвами по мокрому асфальту.
Закрыв глаза, я долго представляла какой-то светящийся шар, именуя его про себя Вселенной, и просила у него, чтобы нашелся, наконец, кто-то, кто сумел бы мне все происходящее объяснить. И не столько даже об объяснениях просила, сколько о друге. Так давно хотелось иметь рядом с собой кого-то, с кем можно было бы по душам поговорить о чем угодно. Поделиться сомнениями или радостью, поплакаться при необходимости, поддержать, если потребуется, да и просто знать, что кто-то есть рядом. Что ты не один на целом свете….
Если шар меня и слышал, то отвечать не отвечал.
Однако отчего-то казалось, что «запрос» мой на рассмотрение приняли.
Почувствовав это, я удовлетворенно поворочалась и, уже не обращая внимания на уличный шум, уснула.
А позже увидела странный сон.
Почему-то я точно знала, что все это сон — не было даже тени сомнения. Хотя вокруг был тот же самый парк в закатном свете, но я присутствовала там всего лишь мысленно, а может быть в субтильном обличье, каким бывает тело, путешествующее ночью по другим мирам, не спрашивая на то разрешения хозяина.
Так или иначе, я, или то, чем я в тот момент являлась, сидело на лавочке, усыпанной листьями. Ее, наверное, давно не очищали от них. А, может, успело нападать за вчерашний день — всего-то и требовался, что легчайший ветерок. Свет вокруг был золотистым, но тяжелым и странным, будто слишком плотным и густым для того, чтобы быть настоящим.
А у ног сидел Мишка. Все такой же грязный. Вот только хвост у него почему-то был целый, а не тот обрубок, который я привыкла созерцать, пока кормила бездомного кота.
Я наклонилась, чтобы погладить его.
— Миша! А ты как тут?
Кот обернулся и посмотрел на меня зелеными глазами. Во сне он все слышал, несмотря на глухоту в реальности. Это почему-то очень обрадовало. Но вот только погладить мне его не удалось. Кот, как только увидел протянутую руку, почему-то побежал прочь, устремившись по ковру из листьев по направлению к воротам.
Я тут же поднялась и побежала следом.
Как же так! Ведь там дорога…. А если выскочит на проезжую часть, глупый? Нужно успеть, догнать, пока не поздно.
Но кот семенил быстро, изредка останавливаясь и поглядывая на меня. В глазах его не было испуга, да и бежал он, казалось, вовсе не от меня, а больше для того, чтобы я шла за ним.
— Мишка! Стой! Ну, куда же ты….
В этом месте исправился не только Мишкин пушистый хвост, но и его хромота. Теперь он не жал к пузу покалеченную лапу, а решительно и привычно наступал на нее, как если бы та никогда не болела. Вот только это так же позволяло ему развить приличную скорость, и я едва поспевала за котом.
— Миша, да стой же ты! Ведь вылетишь на дорогу!
На этот раз кот послушался. И остановился. Вот только остановился он у чьих-то ног, обутых в темные кожаные туфли, а я, запыхавшись, по инерции сделала еще несколько шагов, но тут же встала, осознав, что на парковой дорожке передо мной теперь кто-то стоит. Раньше я почему-то его не заметила, а теперь кот вовсю кружил у ног незнакомца, потираясь головой о серебристые брюки с белой полосой сбоку.
Я медленно подняла глаза, постепенно проходясь по фигуре человека: поясу, серой куртке, свободно висящим вдоль тела рукам, широким плечам. Наконец, добралась и до лица.
Оно было странным. Не старым и не молодым. Морщины на нем были, но придавали мужчине не пожилой вид, а скорее выдавали человека опытного, пожившего достаточно, чтобы уметь оставаться невозмутимым даже тогда, когда на него почти что на полном разбеге натыкается девчонка, несущаяся за убегающим котом.
Кот, к слову сказать, теперь вовсю тарахтел у ног незнакомца, что было для Мишки весьма странным поведением, не проявляемым раньше. Но сейчас это меня интересовало мало.
