отговариваясь:
— Так ведь у них ртов нет.
Клэр кивала.
— Да и клетку тогда, наверное, придется открывать…
А делать этого по молчаливому согласию нам не хотелось. Кто их знает, этих гремлинов? Раскатятся по дому, потом до вечера не соберешь, а ведь еще Ганька…
Поэтому эксперимент с ягодами и Смешариками изо дня в день откладывался.
И вот настал момент, когда третья неделя подошла к концу. Те самые семь дней, за которые я не потеряла ни одного глазастика из клетки.
А это, судя по всему, сулило перемены.
Назавтра предстояла очередная встреча с Дрейком.
Телефонный звонок прорезал тишину в половине второго ночи.
Вынырнув из успевшего захватить меня в сладкие объятья сна, я попыталась в темноте нащупать невежливо орущий на всю спальню сотовый, вслепую шлепая рукой по прикроватной тумбочке.
Какой гад мог звонить в такое время? В Нордейле редко ошибались телефонными номерами. А ведь мне с утра вставать, ехать в Реактор на встречу с Начальником…
Гладкая поверхность наконец-то попала в пальцы, яростно вибрируя и издавая неприлично громкие для такого времени суток трели. Черт, как только закончу разговор, сразу же сменю звонок на колыбельную.
Наугад ткнула в кнопку ответа. Попала.
— Алло… — хриплость моего голоса могла соперничать со «звездами» телефонного секса или же алкоголиком в период простуды. — Алло, говорите…
В трубке поначалу никто не ответил, но раздался какой-то шум. Затем еще и прерывистое дыхание.
Что за шутки? Неужто бытовое баловство? Разозлившись, я уже было открыла рот, чтобы разом нарушить все заученные заповеди Дрейка, когда голос человека на том конце все же раздался.
— Бернарда… — прохрипел он до того натужно, что волосы на моей голове моментально встали дыбом, — …приведи… (тяжелый вздох, звук бьющегося стекла на фоне) …Лагерфельда…
Сон мгновенно слетел, как не бывало, я резко откинула покрывало и села на кровати. В окно светил яркий белый круг луны.
Кто этот человек? Почему я не узнаю голоса? Откуда он знает мое имя и телефон и почему просит привести доктора? Что вообще происходит?
— Кто вы? Куда я должна привести Лагерфельда?
В ответ лишь очередной выдох.
— Пожалуйста, ответьте!..
На том конце раздался хрип и глухой звук чего-то тяжелого, упавшего на пол (тела?!), а затем телефон, по-видимому, выпал из руки мужчины.
Что за черт! Очевидно, кто-то ранен. Но кто?
Не успела я отнять телефон от уха, чтобы взглянуть на номер, как в трубке раздался всхлипывающий женский голос:
— Я не знаю, кто вы, но Халк просит вас привести к нему Стивена Лагерфельда. Вы можете?
Девушка снова всхлипнула.
— Кто просит?
— Халк Конрад. Не знаю, он почему-то набрал ваш номер. Он ранен, скорее всего умирает, пожалуйста, быстрее…
Не на шутку встревожившись, я судорожно покивала темной комнате.
— Конечно-конечно… Сейчас. Уже иду. Ждите.
Отключив звонок, я затравленно оглядела спальню.
Куда идти? Черт! Что делать вообще?
Бросив телефон на еще хранившее остатки тепла одеяло, забегала по комнате в поисках какой- нибудь одежды, одновременно раздумывая над тем, стоит ли связаться с Начальником. По всему выходило, что стоит, иначе головомойки не избежать.
Натягивая на голову первую попавшуюся в шкафу майку, я пыталась собрать разлетевшиеся вспугнутой птичьей стаей мысли в подобие порядка.
Переместиться сначала к Дрейку? Спросить лично? Но куда? Если он в Реакторе, который перемещается в пространстве, то снова попаду в другой кабинет, где засяду до выяснения деталей в озоновую клетку. А если Начальник уже дома? Не перемещается ли его особняк в пространстве так же, как и Реактор? Нет, рискованно. Тогда что?
Ну конечно! Не нужно даже звонить, глупая я голова! Тем более что такая простая вещь, как сотовый телефон, вообще почему-то вылетела из памяти.
Так или иначе, быстрее всего было отправить мысленный запрос, чем я и занялась.
Усадила себя на кровать, закрыла глаза, скрестила пальцы на удачу и торопливо отправила Начальнику послание следующего содержания:
Следующие несколько секунд показались мне самыми долгими в жизни. Глаза словно в замедленном кинофильме успели выхватить скомканное одеяло, лежащую на нем, будто прочерченную толстым карандашом, изогнутую тень от окна, белесые росчерки лунного света на ковре и мерцающий нефритом удивленный кошачий взгляд с подушки. Миша, лежащий в изголовье кровати, никак не мог уразуметь, из-за чего в спальне вдруг случился переполох.
Ответ от Дрейка пришел тогда, когда я протянула руку к подушке, чтобы погладить кота. В голове ярко вспыхнули белые строки текста, заставив пульс ускориться.
«
Ох! Коротко и емко. Весьма и весьма в духе Дрейка — дать разрешение и тут же напугать возможными последствиями в случае ошибки. Но на то он и Дрейк, чтобы всегда быть в своем репертуаре. Главное, разрешение получено.
Подскочив с постели и сделав три круга по спальне, я успела несколько раз подумать об одном и том же: ни разу не посещая дом Лагерфельда, я не могла его отыскать. Как не могла я прыгать в штаб уровня Война лишь для того, чтобы поинтересоваться, не там ли врач? Все это безнадежно глупо и непродуктивно. А если Лагерфельд там, но находится где-нибудь на поле боя? Тогда что — лезть под пули?
Как ни крути, не зная места прыжка, можно было прыгать только непосредственно к самому объекту, взывая к Богу о том, чтобы не приземлиться куда-нибудь за борт корабля или вертолета (нужное подчеркнуть), а еще не угодить ногой в медвежий капкан или на мину. Но риск есть риск. Придется действовать так же, как когда-то с Мишей: вызывать в памяти лицо объекта и пытаться сигануть в неизвестность.
Мама моя! Только не опять… Как тогда, в залив, рядом со статуей Свободы… Но других вариантов нет. Времени на раздумья тоже. Надо действовать.
В какой-то момент я прервала нервное хождение по спальне, задавшись леденящим кровь вопросом: а помню ли я лицо Стивена Лагерфельда?
Оказалось, помню.
Это была чужая спальня. Тоже темная, но гораздо больше по размерам. И мужская.
Понять это можно было не только по огромному плазменному экрану на стене, утонувшему под горой бумаг письменному столу, большому кожаному креслу рядом с ним и разбросанным по ковру носкам (вполне
