подгруппа минирования (4–5 человек) — всего около 50 человек.
При необходимости решения сложных задач несколько таких отрядов, по договоренности, объединялись в один численностью до 200–250 человек. Более крупные формирования состояли из 3–5 батальонов с общей численностью 600–1000 человек.
В приграничных с Пакистаном районах на юго-востоке страны отмечались даже временные объединения отрядов различной партийной принадлежности, общей численностью 1500–2000 человек.
На вооружении отрядов находилось стрелковое оружие, в том числе крупнокалиберные пулеметы ДШК и ручные противотанковые гранатометы. Отмечалось наличие безоткатных орудий, минометов, горных зенитных установок, противотанковых и противопехотных мин.
До ввода советских войск и первое время их пребывания в стране мятежники действовали в основном открыто, ибо не испытывали на себе воздействие Афганской армии и других органов государственной власти. Только крупные руководители оппозиции находились на нелегальном положении.
Тактика действий вооруженных формирований была весьма разнообразной. Нападение на автоколонны осуществлялось одновременно с головы, хвоста и в центре. Иногда небольшие автоколонны мятежники на автомобилях обгоняли и устраивали засаду впереди по ходу движения.
При захвате гарнизона или населенного пункта противник не стремился овладеть им прямой атакой. Первоначально захватывались прилегающие высоты, постройки и укрытия, расположенные вблизи. Затем перекрывались все дороги и тропы, ведущие к населенному пункту, создавая видимость окружения. Завершалась такая акция (операция) открытием огня вдоль улиц и по другим объектам, вынуждая гарнизон капитулировать.
При обороне населенного пункта, ущелья, перевала мятежники оказывали упорное сопротивление. При угрозе окружения они быстро выходили из боя, используя хорошее знание условий местности.
Эти же знания помогали им умело устраивать засады у мостов, переправ, на серпантинах, перевалах. В узкостях ущелий, применяя минно-взрывные заграждения, устраивались искусственные камнепады. Широко использовались для боя пещеры, норы, крупные валуны и другие укрытия.
Наиболее часто боевые действия начинались во второй половине дня, что бы под покровом наступившей темноты выйти из боя.
Ведя боевые действия небольшими отрядами на значительной части территории страны, руководители оппозиции стремились создать видимость наличия крупных сил в их руках, что бы держать в страхе и в повиновении население страны. И это им удавалось.
Общая численность вооруженных формирований контрреволюционного движения колебалась в пределах 35–40 тыс. человек и представляло уже в достаточной мере организованную и обеспеченную современным оружием силу.
Удары наших войск совместно с афганской армией было намечено провести по отрядам мятежников в провинциях Кунар, Нангархар и Лагман на юго-востоке страны.
Такой выбор объяснялся тем, что в этих провинциях не было советских войск и силы оппозиции чувствовали себя там относительно спокойно. Следовательно, проведение боевых действий нашими войсками в этих районах будет для мятежников неожиданным.
Все три провинции граничили друг с другом и Пакистаном. Через них проходило значительное количество караванных путей и автомагистраль Кабул-Пешевар по которым осуществлялся подвоз вооружения, боеприпасов, другого военного имущества и пополнения для отрядов мятежников, которое прошло обучение в Пакистане.
На территории этих провинций находились крупные военные формирования оппозиции, которые чувствовали себя весьма вольготно, ибо в случае угрозы они могли беспрепятственно уйти в Пакистан.
Наиболее оптимальным вариантом наших действий было одновременное нанесение удара по мятежникам в этих трех провинциях. Но, к сожалению, обстановка в стране не позволяла нам привлечь достаточные силы, что и вынудило нас планировать проведение трех последовательных операций.
Начинать было решено с провинции Кунар. Как нам сообщили в Генеральном штабе афганской армии — они располагают сведениями, что руководство оппозиционных сил намерено в ближайшее время полностью овладеть провинцией, где попытается создать плацдарм для развертывания крупномасштабного наступления на столицу страны. Мы не особенно верили высказанной версии, но и отрицать ее полностью не было оснований. В связи с этим и было принято решение разгромить группировку мятежников еще до того как она приступит к осуществлению своего замысла.
Для более детального изучения обстановки я со своей группой управления вылетел на вертолетах в г. Асадабад — административный центр провинции Кунар.
От представителей местных органов власти и командира 9-ой горно-пехотной дивизии мы узнали, что группировка мятежников насчитывает около 3000 человек из которых 1500–2000 размещались в 15 км северо-восточнее г. Асадабада и командовали ими Асил-Хан и Рауф. Около 500 человек под командованием Баки составляли гарнизон г. Асмара (40 км северо-восточнее г. Асадабада) и 500–600 человек находились в ущелье Печдара (северо-западнее г. Асадабад).
Наиболее сильной и хорошо подготовленной являлась группировка Асил-Хана в ущелье Шегал. Ее личный состав прошел обучение в местном учебном центре под руководством офицеров бывшей королевской армии. При поддержке отрядов Рауфа она составляла основную силу, которая контролировала большую часть территории провинции и своей ближайшей целью ставила овладение провинциальным центром Асадобад. Обеспечение вооруженных формирований мятежников оружием, боеприпасами и снаряжением, а так же заброска диверсионных групп осуществлялась из Пакистана через основную перевалочную базу в районе г. Дангам (10 км юго-восточнее г. Асмер) и вспомогательную — г. Чикар (8 км восточнее г. Асадабад).
Район предстоящих боевых действий продолжительное время (около 7 месяцев) готовился к обороне. Население (женщины и дети) было эвакуировано. Вдоль дороги Асадобад-Асмар, по обеим ее сторонам, на господствующих высотах были оборудованы опорные пункты, а на всем ее протяжении сооружались каменные завалы, отрывались рвы, а у препятствий были подготовлены позиции для стрелков и пулеметчиков.
Район, контролируемый мятежниками, начинался в 10–12 км северо-восточнее г. Асадабад. Отряды мятежников размещались в кишлаках, имея в опорных пунктах и на господствующих высотах своих наблюдателей.
Удручающее впечатление оставила 9-я горно-пехотная дивизия. Ее укомплектованность личным составом составляла 35–40 % от штатной численности. Большинство боевой техники и вооружения было неисправно и разукомплектовано. Запасы продовольствия составляли 3–5 сутодач, а деньги на его замену не поступали в дивизию уже несколько месяцев. Горюче-смазочные материалы отсутствовали. Настроение личного состава подавленное, на что в значительной степени оказал влияние переход 30-го горно- пехотного полка на сторону мятежников несколько недель тому назад. Конечно, в таком состоянии она не могла представлять серьезной угрозы мятежникам и они себя чувствовали в безопасности.
Возвратившись в г. Кабул я зашел к С. Л. Соколову что бы доложить о результатах поездки. Когда я вошел в комнату, сидевший там командующий 40-ой армией генерал-лейтенант Тухаринов Юрий Владимирович поднялся, собираясь уходить. Я попросил его остаться.
Юрий Владимирович стоял и ждал, что ему скажет маршал. Высокий и стройный он производил приятное впечатление. Умело скрывал свои эмоции, придавая лицу чуть хмурое выражение. Вся его фигура выражала спокойствие и, я бы даже сказал, гордость, независимость, но вместе с тем скромность и серьезность. С ним приятно было разговаривать. Он был остроумен, а смелый взгляд его живых глаз заслонял все остальное. На чисто выбритом лице выделялись две морщины, идущие от ноздрей к уголкам рта. Когда он улыбался, что делал редко, то морщины как бы разглаживались.
Сергей Леонидович усадил нас и внимательно меня выслушал. На мой вопрос какими силами я могу располагать он ответил:
— А вот давайте вместе и решим. Ты уже делал прикидку, Виктор Аркадьевич? Сколько ты считаешь необходимо?
— По моим расчетам необходимо около двух мотострелковых полков — ответил я.
