суши. Пусть даже это крупнейший финансовый центр Азии, куда деньги устремляются со всего мира как пчелы на мед. Для китайцев это событие смыло позор ста лет иностранного вмешательства в китайские дела.
В 1898 году Великобритания получила Гонконг, то есть остров Сянган и прилегающие территории, в аренду на девяносто девять лет. Аренда закончилась 30 июня 1997 года. 1 июля Китай вернул себе суверенитет над Гонконгом.
Гонконг, в котором при англичанах жило больше шести миллионов человек, это золотое дно. Гонконг был когда-то построен на доходы от продажи опиума и по-прежнему опьянен самим процессом получения прибыли. Иностранцев всегда поражали яркие краски, безудержная, буйная материалистичность Гонконга. Деньги устремляются сюда бурным потоком со всего мира.
В годы Дэн Сяопина Гонконг сыграл ключевую роль в поддержке экономических реформ в Китае и сам остался не в накладе. Гонконгские компании стали переносить свое производство в Китай, где есть миллионы старательных рабочих, согласных на небольшую зарплату. Большая часть товара, украшенного торговыми марками Гонконга, производилась на территории Китая. Симбиоз оказался взаимно выгодным. Гонконг вложил в Китай шестьдесят три миллиарда долларов. Благодаря тесным связям с Китаем небольшой по территории остров занял восьмое место в мировой торговле. Даже трудно сказать, кто кому был больше нужен: Гонконг Китаю или Китай Гонконгу.
На главной площади Пекина установили огромное электронное табло, которое отмечало, сколько месяцев, недель, дней и часов остается до того момента, когда Гонконг вновь станет частью Китая.
В Великобритании, которая навсегда расставалась с Гонконгом, и вообще на Западе были обеспокоены его будущим. Британцы с печалью говорили о судьбе города, считая, что его жителям не повезло: они сменили либерального хозяина на деспотичного. Всех занимал вопрос, будут ли соблюдаться права и свободы в Гонконге после того, как он перейдет под управление Пекина. Гонконг процветал не только благодаря тому, что это замечательный порт и там низкие налоги. Гонконг процветал еще и потому, что экономика хорошо развивается там, где уважаются гражданские и политические свободы.
Мир был полон пессимистических прогнозов.
Но нельзя не замечать, что китайцы стремительно меняются. Жители Пекина выглядят не хуже китайцев, живущих в Гонконге или на Тайване. Китайцы излучают уверенность в себе, независимость и оптимизм. Если Китай меняется на глазах, должно меняться и наше к нему отношение.
Вечером 30 июня 1997 года в Пекине на площади Тяньаньмэнь собрались сто тысяч приглашенных, чтобы участвовать в официальной церемонии. Она началась в десять вечера и закончилась в пять утра. Три гигантских телеэкрана воздвигли на площади, чтобы пекинцы смогли наблюдать за такой же церемонией в самом Гонконге.
Это была, наверное, самая шумная ночь на земле.
В Гонконге церемония продолжалась два часа — около полуночи спустили британский и подняли китайский флаг и флаг особого административного района Сянган. После чего начался музыкальный вечер с караоке, в котором участвовали два миллиона человек! Его организаторы хотели, чтобы любимые песни исполняли все жители Гонконга — кто на улице, кто выйдя на балкон, кто сидя дома и просто открыв окна. Караоке — это эпидемия, которая охватила Гонконг. Ни одно общественное мероприятие не обходилось без караоке. Даже большие начальники охотно брали в руки микрофон и затягивали популярную песню.
Фейерверки, парад, лазерная иллюминация, концерты, шоу, театральные представления, поющие фонтаны — все было в этот день. Знатные гонконгцы дали серию балов и торжественных обедов. Все, кто что-нибудь значил в этом городе, участвовали в самом значительном событии в их жизни. На официальный банкет пригласили четыре тысячи гостей. Пир на весь мир.
До двенадцати часов 30 июня 1997 года Гонконг находился под управлением Великобритании. В полночь Китай получил право ввести в Гонконг свои войска. Британский армейский корпус переоделся в гражданское и на рассвете на самолетах улетел домой. Закончилась власть последнего британского губернатора Гонконга Криса Пэттена, бывшего депутата парламента и бывшего министра. Он пробыл на этом посту пять лет. Перед ним стояла триединая задача — защитить Гонконг, позаботиться о британских коммерческих интересах и не конфликтовать с Китаем.
Иногда деньги молчат, иногда навязывают свою волю, а иногда кланяются до земли. Великобритания оставила Гонконг процветающим. За последние пять лет, когда судьба Гонконга уже была решена, производство там увеличилось на четверть, экспорт — на две трети и инвестиции — на сорок процентов. Крис Пэттен справился со своей миссией.
С 1 июля главой администрации особого административного района Сянган — так теперь именуется Гонконг — стал владелец судоходной компании Тун Чжихуа. За него проголосовала состоящая из четырехсот выборщиков коллегия. Это человек с очень любопытной биографией. Тун Чжихуа родился в Шанхае, учился в Англии. Когда в Китае коммунисты пришли к власти, семья бежала в Гонконг, но его отец тайно сотрудничал с Пекином. Зато его сестра вышла замуж за сына министра обороны Тайваня.
Гонконг — крупнейший торгово-экономический, финансовый и транспортный центр в Азиатско- Тихоокеанском регионе. Но не это было главным для Пекина. Главное — убедить Тайвань, что и ему следует вернуться под управление Пекина. Ради этого в Гонконге ввели особый режим. Дэн Сяопин придумал универсальную формулу: «Одно государство — два строя».
Что имелось в виду? Условились, что и после объединения континентальный Китай будет строить социализм, а Гонконг — капитализм. Будущим Гонконга в Пекине занималась специальная канцелярия при Госсовете Китайской Народной Республики. Договорились, что новые власти Гонконга уже не будут заниматься дипломатией и военными делами. А во всем остальном особый район получит высокую степень автономии, обещали в Пекине. Сохранили даже прежнюю валюту — гонконгский доллар.
Как же реагировали тайваньские власти?
За неделю до перехода Гонконга под китайское управление Тайвань нарочито провел большие двухдневные военные маневры, на которых присутствовал президент страны. Это был ответ Пекину.
Руководство Китайской Народной Республики использовало присоединение Гонконга как повод для возбуждения националистических чувств у китайцев. Средства массовой информации твердили, что закончилась эпоха национального унижения.
Китайские лидеры часто представляют Китай невинной жертвой западного империализма. Эта версия истории позволяет мобилизовать китайский народ. Национализм обыкновенно используется для того, чтобы отвлечь внимание от внутренних социальных проблем, вызванных стремительной индустриализацией и экономическим ростом. Призывы либеральной общественности провести демократизацию или дать независимость Тибету всегда проще объяснить происками американского ЦРУ…
Возвращение Гонконга имело огромное символическое значение: первый большой успех Китая в мировой политике. Потеря Гонконга была тяжким унижением для Китая. Неспособность противостоять другим державам наложила неизгладимый отпечаток на психическое состояние всех китайцев. Китайцы словно лишились уверенности в своих силах. Возвращение Гонконга означает, что постыдный период слабости закончился. И китайцы больше не позволят, чтобы их унижали. Более важным событием может стать только установление власти пекинского правительства над Тайванем.
Стремительное развитие Китая ставит перед миром вопрос: как строить отношения с восходящей супердержавой? Ставки высоки. Речь идет о новом мировом порядке. Другим странам придется подвинуться, чтобы найти место для нового гиганта.
История услужливо предлагает такую траекторию: сначала государство становится богатым, потом опасным и требует себе «места под солнцем», как выразился когда-то германский рейхсканцлер Бернхард фон Бюлов.
Успех Китая потрясает и даже немного пугает. Особенно масштабами экономики и численностью вооруженных сил. Не ждет ли нас эпоха конфликтов, если Китай попытается взять власть над миром? Некоторые авторы утверждают, что для начала китайские лидеры намерены доминировать над всей Азией. И полагают, что это стремление неминуемо приведет Китай к прямому столкновению с американскими интересами.
С этой трактовкой спорят те, кто говорят, что Китай по мере экономического развития откроется, станет более свободным и демократичным, предсказуемым и стабильным. Быстрый экономический рост и
