взносы. Я работаю официанткой в кафе, но откладывать удается совсем немного. Оглядываясь назад, я жалею, что не взяла с собой деньги, которые сняла со счета в банке, чтобы обустроиться здесь, но надо было думать о твоем обучении. После всех неувязок и задержек, выпавших на твою долю, я бы не хотела, чтобы тебе пришлось переходить в новую школу и терять старых друзей.
Я скоро приеду за тобой. Все это заняло больше времени, чем я рассчитывала, но я знаю, что ты был терпелив. Потерпи еще немного. Ты можешь писать мне по адресу, указанному на конверте.
Постарайся, чтобы твой отец не узнал этого адреса. Спрячь это письмо туда, где он его не найдет. Если твой отец узнает, где я скрываюсь… Мне не нужно напоминать тебе о том, на что он способен.
Из ресторана, в котором я работаю, открывается замечательный вид на Нотр-Дам, и сейчас, пока я пишу это письмо, мне в окно видны горгульи, которые так тебе понравились.
Как бы трудно и плохо тебе ни было, не опускай руки и верь. Помни, что я люблю тебя.
Да хранит тебя Бог!
Мама
Майк сунул открытку обратно в конверт. В носу у него защипало, и он с трудом проглотил комок в горле.
Ты всегда считал свою мать святой. А как насчет меня? Все эти игры в мяч, велосипеды и машина, твое обучение у Святого Стефана…
Майк вынул из ящика конверт с логотипом фотоателье Брикса и открыл его, ожидая найти внутри очередные снимки Сары и своей матери. К его удивлению, с фотографий на него смотрела Джесс — совсем еще молоденькая. Она садилась в машину. Майк принялся перебирать снимки и увидел…
Он швырнул конверт в стену. Фотографии с шорохом рассыпались по полу.
Майк открыл люк в погреб, поднялся по ступенькам и вышел на залитый солнцем задний двор Лу. Достав из кармана портмоне, он нашел клочок желтой бумаги с новым адресом и телефоном Джесс. Она дала его ему в прошлое воскресенье, когда он уже собрался уходить.
Если тебе что-нибудь понадобится, Майкл, — что угодно — позвони мне.
«Можешь быть уверена, позвоню обязательно!»
Набрав номер, он прижал трубку к уху.
— Алло, — сказала Джесс.
Слова застряли у него в горле. Он открыл рот, но не смог издать ни звука.
— Алло? — повторила Джесс.
Майк отключился и провел рукой по лицу.
Ты всегда считал свою мать святой. А как насчет меня? Все эти игры в мяч, велосипеды и машина, твое обучение у Святого Стефана…
Позвонив в справочное, он попросил дать ему номер домашнего телефона приходского священника церкви Святого Стефана.
— Это Майк Салливан, — сказал он секретарю, когда та сняла трубку. — Мне нужно поговорить с отцом Коннелли. Это очень важно.
Секретарь попросила его подождать минутку, после чего в трубке раздался голос отца Джека.
— Как поживаешь, Майкл?
— Я надеюсь, что вы сможете мне помочь. Всего лишь один вопрос о моей матери.
— Я постараюсь, — ответил отец Джек, и Майк услышал в его голосе настороженные нотки. Майк знал, что мать была близка с отцом Джеком, который был осведомлен о ее нелегкой семейной жизни с Лу. И еще Майк помнил, каким шокированным выглядел отец Джек, когда он спросил, не знает ли он, куда уехала его мать. Если это было притворство, то его игра заслуживала премии «Оскар».
— Нельзя ли узнать, платила ли она за мое обучение?
— Твое обучение?
— Я понимаю, что мой вопрос кажется вам странным, но я только что разговаривал с Лу, и он сказал мне, что сам платил за мое обучение. Не могу ли я узнать, правда это или нет?
— Это правда.
— Вы уверены?
— Абсолютно. Он сам пришел ко мне и заплатил наличными вскоре после того, как твоя мать уехала. И каждый год он платил наличными. Он единственный из родителей, кто поступал так.
Майк не знал, что еще сказать.
— Понятно, спасибо.
— Я могу помочь тебе чем-нибудь еще?
— Нет, не сейчас, — отказался он, еще раз поблагодарил отца Джека и дал отбой.
Оглядываясь назад, я жалею, что не взяла с собой деньги, которые сняла со счета в банке, чтобы обустроиться здесь, но надо было думать о твоем обучении. После всех неувязок и задержек, выпавших на твою долю, я бы не хотела, чтобы тебе пришлось переходить в новую школу и терять старых друзей.
Так написала в открытке его мать, вот только это была ложь. Лу сказал ему, что за обучение платил он, и отец Джек только что подтвердил его слова. Она солгала ему. Почему?
— Этому надо положить конец, — произнес он вслух, разговаривая сам с собой. — Когда-нибудь это должно наконец закончиться.
«Ты сам напросился на это, помнишь?»
Воспоминания о Саре: они вдвоем едут в кафе «Дайнер» на Мэйн-стрит через две недели после того, как умерла мать Билла. В то время Саре уже исполнилось пять. Мать Билла обращалась с Сарой, как со своей внучкой, поэтому они с Джесс усадили Сару перед собой и объяснили ей, что бабушка Джейн умерла. Джесс взяла инициативу на себя и попыталась растолковать девочке, что смерть — это когда тело перестает существовать. Но душа при этом попадает в рай, а все то хорошее, что люди любили в бабушке Джейн, все те счастливые моменты, которые они с ней делили, останутся жить до тех пор, пока живы те, кто любил ее.
Сара задала пару вопросов, после чего ушла играть со своими куклами Барби. Дочка перестала расспрашивать их, и они уже решили, что она смирилась со случившимся, — вплоть до того момента в грузовичке, когда она заявила, что все еще грустит о бабушке Джейн.
— Я по-прежнему скучаю по бабушке Джейн.
— Мы тоже, родная.
— А когда грусть пройдет, папочка?
— На это понадобится время.
— Сколько?
— Для каждого по-своему. Ты должна дать своему сердечку время, чтобы оно выделило место для бабушки Джейн.
— А что будет, когда в моем сердечке уже не останется места?
Это невозможно, ответил он ей тогда.
А сейчас он спросил себя, сколько же скорби способно уместиться в сердце и сколько правды оно способно принять, прежде чем разорвется.
ГЛАВА 37
Те немногие воспоминания, что остались у Майка о Бикон-Хилл, были смутными и неясными — пьяные ночи, когда он странствовал из бара в бар в обществе Дикого Билла и остальных друзей из их белхэмской банды. Бикон-Хилл славился самыми красивыми женщинами в городе. Майк еще по прежним временам помнил, что Бикон-Хилл всегда считался прибежищем представителей элиты и денежных мешков вкупе с плохими парковками и старинными фонарями уличного освещения. Вообще район Бикон-Хилл казался маленьким, пока вы не решали пройтись по нему, и тогда убеждались, что он являет собой замысловатое переплетение живых изгородей и узких улочек с односторонним движением с мощеными тротуарами, высокими кирпичными многоквартирными домами и особняками, цена любого из которых
