Стихотворения

113. «Звон, и радугой росистой…»{*}

Звон, и радугой росистой
малый купол окаймлен…
Капай, частый, капай, чистый,
серебристый перезвон…

Никого не забывая,
жемчуг выплесни живой…
Плачет свечка восковая,
голубь дымно-голубой…

И ясны глаза иконок,
и я счастлив, — потому
что церковенька-ребенок
распевает на холму…

Да над нею, беспорочной,
уплывает на восток
тучка вогнутая, точно
мокрый, белый лепесток…

<Январь 1920>; Кембридж

114. «Будь со мной прозрачнее и проще…»{*}

Будь со мной прозрачнее и проще:
у меня осталась ты одна.
Дом сожжен, и вырублены рощи,
где моя туманилась весна,

где березы грезили, и дятел
по стволу постукивал… В бою
безысходном друга я утратил,
а потом и родину мою.

И во сне я с призраками реял,
наяву с блудницами блуждал;
и в горах я вымыслы развеял,
и в морях я песни растерял.

А теперь о прошлом суждено мне
тосковать у твоего огня.
Будь нежней, будь искреннее. Помни,
ты одна осталась у меня.

12 ноября 1919

115. ЗИМА

Только елочки упрямы, —
зеленеют, — то во мгле,
то на солнце. Пахнут рамы
свежим клеем; на стекле
перламутровый и хрупкий
вьется инея цветок;
на лазури, в белой шубке,
дремлет сказочный лесок.

Утро. К снежному сараю
в гору повезли дрова.
Крыша искрится; по краю —
ледяные кружева.
Где-то каркает ворона;
чьи-то валенки хрустят;
на ресницы с небосклона
блестки пестрые летят…

116. «Мой друг, я искренно жалею…»

Мой друг, я искренно жалею
того, кто, в тайной слепоте,
пройдя всю длинную аллею,
не мог приметить на листе
сеть изумительную жилок,