Нет, конечно, Вероника продолжала любить Сергея, но это вовсе не мешало ей изменять ему с другими мужчинами. Единственное, в чём она была честна перед ним, так это в том, что Вовка был его сыном. Это Вероника знала наверняка.
-Как ты думаешь, - спросил Максим, - твой муж догадывается о том, что мы… здесь. В общем, что мы вместе?
Вероника засмеялась:
- Успокойся, милый, конечно же, нет. Если бы он догадался, он бы просто тебя убил.
Максим со страхом посмотрел на неё:
-Что ты сказала? Убил?
-Да, - продолжала издеваться над ним Вероника, - или повесил, а может быть, живьём закопал. Откуда я знаю.
Вероника снова отошла к окну и, прислонившись лбом к стеклу, стала смотреть на город. Ей так хотелось верить в то, что Сергей действительно способен сделать всё, что угодно, лишь бы вернуть её любовь. Но муж, и она прекрасно это знала, никогда ничего подобного не сделает. Если даже он и узнает, то просто-напросто разведётся с ней, не давая надежды на возврат отношений. Вероника не боялась остаться одна, она была достаточно обеспеченной женщиной и без Сергея. Тот даже не догадывался, что под весьма безобидной вывеской салона «Лотос» скрывается другая вывеска – «Публичный дом». Тем более что широко они с Риткой его деятельность не афишировали, да и название придумали совершенно иное – «Орхидея». Многие клиенты даже и не догадывались, что, в принципе, это одно и то же.
-Как ты можешь жить с человеком, который способен на такое? – удивился Максим.
-А я давно не живу, только существую, - ответила она.
И вдруг, сам не зная почему, Максим выпалил:
-Давай поженимся, Вероника.
Она с удивлением повернулась к нему.
-Поженимся? Мы? С тобой? – Вероника не сдержалась и захохотала, да так, что от смеха повалилась на кровать, продолжая смеяться. – Ты только представь: я и ты. Я – жена, ты – муж. Не просто муж, а руководитель банка. Я не дура менять Президента банка на его заместителя, значит, мой муж должен быть именно Президентом, на меньшее я не согласна. – Она перестала смеяться и пристально посмотрела на Максима: - А впрочем, в этом что-то есть.
Он от волнения даже перестал дышать: Вероника, сама того не подозревая, раскрыла все его карты. А как догадается? Конечно, она бабёнка – хоть куда, и ему в самом деле нравится, но он ещё так молод, и вообще… И чего сдуру ляпнул?
А Вероника, подперев голову рукой и в упор глядя на него, продолжала его испытывать:
-Скажи, ты и в самом деле хочешь жениться на мне, или тебя только банк интересует? – спросила она.
-Ка…кой банк? – от волнения Максим даже заикаться стал, и у него затряслась рука с чашечкой кофе. – Конечно, хочу… на тебе… Для этого мне банк не нужен.
-Ой, ли, - ухмыльнулась Вероника. – А то я не знаю, милый, что у тебя на уме.
Максим сделал вид, что страшно оскорбился:
-Как ты можешь так думать! Ты обижаешь меня своими необоснованными подозрениями! Я люблю только тебя, и ещё ни разу за то время, как мы вместе, не изменял тебе, и я не понимаю...
-Ну-ну, - прервала его Вероника, - понесло. Хватит врать. Неужели ты думаешь, что я столь наивна и поверю в чушь, какую ты несёшь?
Она резко встала с кровати, подошла к нему и, наклонившись над ним, процедила:
-Любишь, говоришь? Тогда почему из «Орхидеи» не вылазишь?
У Максима от страха захватило дух, в голове пронеслось: «Стерва, всё знает». Но он довольно быстро справился с собой и возмутился:
-Ты следила за мной? Я что, уже потерял доверие? Как ты смела?
-Да, смела, - твёрдо сказала она. – Я хочу, чтобы меня любили, а не пользовались, как вещью.
-Вероника, дорогая, - он усадил её к себе на колени, - ты же знаешь, что мужчине иногда так необходима разрядка после тяжёлого дня. К тому же мы с тобой вынуждены встречаться всего лишь раз в неделю, а я не могу без женщины долго.
Он стал страстно целовать её, потихоньку лаская руками грудь. Она застонала. Его руки, не грубые, а, наоборот, мягкие, всегда доводили её до исступления. Когда он понял, что она вновь готова отдаться ему, подхватил и понес свою ношу на кровать.
-Вот за это я и люблю тебя, чёрта, - простонала она, вся наполненная неистовым желанием.
«Хороша всё же тёлка», - подумал Максим, тоже застонав от удовольствия…
В этот день они так и не смогли покинуть номер отеля, наслаждаясь друг другом.
-Эта жара так возбуждает, - сказал он, когда они наконец-то вылезли из постели и стояли вдвоём под душем.
-И не говори, - игриво сказала Вероника и провела рукой по его животу, спускаясь всё ниже и ниже. Она улыбалась, глядя Максиму в глаза, а её руки шаловливо продолжали ласкать его плоть. Когда же его желание достигло апогея, он зарычал и вновь овладел ею тут же, в ванной…
Вероника давно спала, уткнувшись носом в его плечо, а Максиму не спалось. Её слова совсем выбили его из сна. Он потихоньку отстранился от неё и вышел на балкон.
Ночной Париж - ни с чем не сравнимая красота. Максим это понял и даже вскрикнул от восхищения. Он закурил, продолжая молча созерцать великолепие, открывшееся ему.
-Странно, - проговорил он, - надо же, я раньше и не замечал.
Он уютно устроился в кресле и закрыл глаза. Вокруг него шумел чужой ночной город с многовековой историей; легкий ветерок теребил его волосы; в комнате на большой кровати спала женщина, которая готова была сделать его богатым за то, что он раз в неделю доставлял ей удовольствие; а он думал, мечтал… мечтал о другой, о той, которая осталась там, дома, в России. Максим с шумом вздохнул. Вероника, эта ревнивая стерва, действительно была права: он был частым завсегдатаем «Орхидеи» с тех пор, как познал неизъяснимое блаженство…
