подразделения, в школы. Этого не должно быть. Войсковая часть, как таковая, должна существовать ежеминутно и должна являться единицей, причем единицей боевой, могущей по боевой тревоге выйти на поле боя и драться… Каждая войсковая часть, где бы она ни находилась, и особенно в приграничном районе, всегда должна являться боевой единицей»[98] .
Достичь этого, по мнению Егорова, можно было, лишь поняв, что «подготовка бойца и командира и подготовка подразделения должны осуществляться всегда и постоянно, на всем периоде службы»[99]. Это бесспорное положение, как отмечал он на одном из совещаний, посвященных итогам боевой подготовки РККА за 1937 год, в предыдущие годы толковалось весьма различно и если не отвергалось полностью, то и особого значения ему не придавалось.
Обращаясь 25 ноября 1937 года к участникам этого совещания, А. И. Егоров говорил: «Давайте над этим вопросом подумаем особо. Это вопрос очень важный»[100].
Суть его предложений сводилась к тому, что подготовка воинского подразделения должна строиться комплексно, с учетом того, что объединяет и новобранцев, и старослужащих: «Каждый новобранец обязан знать свое место в строю, в боевом порядке». Он считал это принципиально важным, так как от этого зависела возможность общевойскового взаимодействия, а «общевойсковое взаимодействие, — указывал он, — есть органическая природа самого боя, что представляет не только тактику, ее основы, но и применение тактики для общевойскового боя». Егоров счел необходимым особо отметить, что «эти вопросы увязываются и с тем, чтобы ввести такую систему подготовки, дабы войсковые части каждую минуту были способны к этому взаимодействию. Нельзя держать новобранцев где-то в стороне. Взаимодействие начинается с команды: «Стройся!»[101]
Об этом шла речь и на приеме командиров передовых подразделений РККА 14—15 ноября 1937 года в Народном комиссариате обороны, и в приветствии А. И. Егорова Московскому военному училищу им. ВЦИК 17 декабря того же года.
Не менее важной стороной боевой подготовки Александр Ильич считал обобщение опыта последних лет: «Нам надо учесть опыт последних событий на испанском и китайском фронтах, опыт тех корреспондентов и бойцов, которые были на этих участках»[102].
Как заместитель наркома обороны СССР, Егоров делал все, чтобы этот опыт был учтен возможно полнее.
В октябре 1937 года А. И. Егоров был выдвинут кандидатом в депутаты Верховного Совета СССР по Вяземскому избирательному округу Смоленской области. Чуть позже, 12 ноября, его кандидатуру назвали рабочие и служащие Домашкинской плотины Бузулукстроя. Баллотироваться на родине было бы и приятно и лестно, но он уже дал согласие на регистрацию в Вяземском округе. Кандидатура Егорова была выдвинута здесь на собраниях рабочих, инженерно-технических работников ряда заводов, на общих собраниях колхозников, учителей, медицинских работников, бойцов, командиров и политработников Вяземского и Гжатского гарнизонов.
В начале декабря маршал Егоров прибыл в Вязьму для встречи с избирателями. 5 декабря он выступил на двадцатичетырехтысячном митинге трудящихся Вяземского района, 6 декабря — в Гжатске, 7 декабря — в Кармановском районе.
В своих речах, как несколько ранее в статье «Историческое двадцатилетие», опубликованной в газете «Красная звезда» к юбилею Великого Октября, он отмечал:
«Советский Союз неуклонно продолжает политику борьбы за мир, смело разоблачая всех фашистских агрессоров, их злодейства и преступления и добиваясь сплочения всех сил мира и демократии… Но пусть пеняют на себя все те, кто питает надежду поживиться за чужой счет! Советская земля священна, и она принадлежит только советскому народу!»
В январе 1938 года Егоров получил новое назначение, на сей раз на должность командующего Закавказским военным округом. 4 февраля того же года он был уже в Тбилиси. И здесь его главной заботой было укрепление обороноспособности Родины. Верный долгу, он работал с обычной для него энергией, чувством ответственности и сопричастности к будущему.
С приездом Егорова в округ сразу почувствовалась рука опытного человека, обладавшего большим кругозором и вполне понимавшего меру своей ответственности.
Распоряжения, решения и приказы Егорова, запросы, направленные им в центральные ведомства, отличались широким государственным подходом:
«9 февраля. Начальнику строительного управления РККА Хрулеву. Прошлый год лесоматериал для ЗАКВО завозился [из] Восточной Сибири, что помимо дороговизны срывало строительство. Прошу наряжать лес из Чувашии и Урала. Ваше решение сообщите. Егоров»[103].
Он не боялся выступить против уже принятых решений, если они, по его мнению, были ошибочны:
«8 февраля. Начальнику Генерального штаба Шапошникову… [Со] своей стороны считаю нецелесообразным строить автошколу [в] Кировабаде. Вопрос требует немедленного решения. Дальнейшее промедление влечет безвозвратную трату государственных средств»[104] .
В тот же день, стремясь в практической работе воплотить свое желание как можно полнее учесть опыт, накопленный в боях с фашистами в Испании, он телеграфирует К. Е. Ворошилову:
«Прошу срочно выделить и командировать в ЗАКВО комдивов, комбригов, начальников связи, политкомдивов, замкомвойск и замкомвойск по авиации и его помощника по боевой подготовке. Желательно опытом х»[105].
В свободное время Егоров много и охотно ходил по городу. Ходил один, в штатском, хотя надевал цивильный костюм чрезвычайно редко: в 1931 году, когда ездил учиться в Германию, и в 1934?м, когда лечился в Карловых Варах.
7 февраля Егоров присутствовал в театре им. Палиашвили на авторском концерте Д. Д. Шостаковича.
10 и 11 февраля состоялись заседания Военного Совета округа, на которых обсуждались вопросы личного состава частей и учреждений округа и наградные дела.
21 февраля из Наркомата обороны поступил срочный вызов в Москву. В 16 часов 30 минут Егоров подписал ответную телеграмму:
«Москва. Наркому обороны Ворошилову. Выезжаю 21 сего февраля. Временное командование округом возложил [на] начштаба комдива Львова…»[106]
В Москве Егоров по телефону вызвал в «Архангельское» дочь. Они беседовали в парке. Это была их последняя встреча.
Когда началась Великая Отечественная война, многие из друзей, соратников и учеников уже покойного маршала Егорова не раз вспоминали слова одного из его приказов: «Наши принципы непреклонны. Мы заявляем своим врагам, что войны выдумывать мы не желаем, но если против суверенных прав рабоче- крестьянского государства, против жизненных интересов рабочих и крестьян Советского Союза подымется чья-либо рука, они призовут свою героическую Красную Армию к оружию для защиты своих прав и независимости. Красная Армия держит порох сухим и умеет побеждать». Это звучало как эстафета, которую вместе с лучшим из теоретического и практического наследия передали будущему славные герои гражданской войны.
ОТ АВТОРА
В книгах, посвященных биографиям выдающихся деятелей, как правило, нет места каким-либо авторским отступлениям. Но нет правил без исключения, тем более тогда, когда читательское отношение к твоей работе вдруг до осязания конкретно проявляет неразрывность связи настоящего с прошлым, общего и личного. Для нас, поколения дошкольников 40?х годов, люди, чьи вековые юбилеи пришлись на 70?е и 80?е годы, были старшими современниками. Имена героев Октября и гражданской войны были известны нам не
