— И только старухи жалеют о своей ушедшей молодости. Смеялся я над ними, а теперь ох, как понимаю,— признался Илья Иванович.
— В школу опять практиканток прислали, зашел навестить их в общежитии и спросил, кто из них блины печь умеет, ту замуж возьму. Знаешь, что мне ответили:
— Придется тебе холостым помирать. Нет средь нас кухарок! А и замуж не собираемся. Хочешь в хахали? Давай. Ты нам подходишь. А на другое не прикипайся, нет дурных.
— Выходит, скоро Торшина подарком покажется?
— Ее уже увидели, оценили и уговорили! Пока я к ней присматривался, Валю из-под носа увели.
— Кто ж такой шустрый сыскался? — удивился Илья Иванович.
— Новый преподаватель приехал к нам. Человек немолодой. Я с ним знаком. Он уже полгода живет в поселке. Нормальный, спокойный человек. Уехал из города по семейным обстоятельствам. С женой развелся. Больше двадцати лет прожили вместе, двоих детей вырастили. Но решила та баба уйти в бизнес. Не потому что плохая или старая, копеечная зарплата вынудила, ее на хлеб не хватало, а тут детей пришло время в институты отдавать. Там обучение платное. Сам знаешь, ради отпрысков на все согласишься. А она мать! Устроилась, поначалу тяжко было, потом втянулась, деньги примагнитили, стала хорошие «бабки» заколачивать. Выпивать начала. Он ее поругал, баба его упрекать стала. Мол, она семью содержит, детей учит, а он в иждивенцах обретает, да еще ей указывает, как жить надо. Коль сам ни на что не способен, сидел бы молча. А если не нравится, его тут никто не держит. Он все понял. И стал искать себе место под солнцем. Когда наш поселок подсказали, долго не думал, потому что сам родом из деревни. Сразу прикинул, что возьмет участок, со временем построит какую-нибудь дачу и проживет сам, без семейных проблем. У него больших запросов никогда не имелось. Ну, а когда ему дали в поселке комнатуху, он себя на седьмом небе от счастья почувствовал. Успокоился. Конечно, жил голодновато. А тут с Валентиной разговорился. На тот момент никого в магазине не было. Разворковались, как голубки. В конце базара пригласила в гости. Он, конечно, с радостью согласился. Не пришел, а прилетел. Валюха, в том ей не откажешь, прекрасно готовит и дома у нее всегда порядок. Короче, она сделала верный ход, для начала накормила мужика от пуза. Тот дома так не ел. Ну, понятное дело, обласкала, приголубила, и в нем вдруг мужик сыскался. Дома жена давно в импотенты списала. Да и кому охота с пьяной бабой оттягиваться. Под пистолетом в постели ничего не состоится. Тут же натуральная, свежая женщина, моложе на десяток. Вот так и остались довольные и счастливые. Поначалу тайком встречались. А потом встретила меня Валюшка и говорит:
— Яшенька, зайка, лапушка ты мой! Не серчай, что хочу сказать тебе! Сколько лет мы с тобой встречались, знаешь сам. Как старалась угодить, но не суждено нам остаться вместе. Я не в обиде. И ты не обижайся.
— Да что ты, Валя! В мыслях такого не держал!— говорю ей, удивляясь, с чего это она зашлась? А Валюха продолжила:
— Человек мне нашелся. Такой хороший и спокойный, ласковый и умный, я о таком всю жизнь мечтала. Он руку мне предложил. Я согласилась. Так ты не осуди. Семейная теперь стала, одному ему женой буду. До конца, до самой могилы. Ты представляешь? Ну, я поздравил, пожелал счастья, а на душе больно, вот и эту упустил...
Яков шел старой улицей поселка. Здесь каждый дом знаком, всякого человек знал. Вот только несколько семей переселенцев все еще оставались загадкой. Непонятно было, кто они и зачем приехали в поселок? Почему уехали с прежних мест, что согнало их с обжитого?
— Яков! Придите к нам! Опять соседи дерутся. Всю ночь покоя от них не было никому! Стучались, не открывают. Просили угомониться и тоже бесполезно. Поубивают друг дружку! Что за люди? Приехало всякое отребье, житья от них нет! Никакого порядка не стало в доме. Помогите! — просила пожилая женщина.
Яков торопится к дому, откуда и впрямь доносится шум драки, грязная брань. Вот прямо из окна выбросили цветочный горшок. Тот, упав на асфальт, разбился в черепки. Кто-то визжит так, что мурашки бегут по коже.
— Урою стерву! — слышится из окна угроза.
Участковый долго звонит в квартиру. Открывать ему явно не торопятся. Жильцы подъезда выглядывают на площадки, ругают приезжих, поселившихся в доме.
— Каждый день концерты устраивают. Отселите их отсюда, сколько можно терпеть этот зверинец? Ни перерывов, ни выходных у них нет. Иль только они люди? Весь дом от них ходуном ходит, стены дрожат. Пытались поговорить с хозяином, он всех нас послал матом, никого слушать не стал! — жаловался старик с первого этажа.
Яков забарабанил в дверь кулаками:
— Чего тут из-под нас надо? — внезапно открылась дверь, из какой показалась взлохмаченная голова.
Яков вошел в квартиру. Увидел на полу женщину. Она была вся в синяках, в шишках и пьяная до безобразия. Баба была в ночной рубашке. Она, увидев Яшку, даже не подумала встать с пола, одеться. Она визжала, несла какой-то бред.
— Что тут у вас происходит? — оглянулся на хозяина, тот, вылупившись на участкового орал хрипло:
— Чего надо?!
— Почему мешаете людям отдыхать? Всю ночь соседям спать не давали! Кто позволил вам дебош в общем доме? Почему вы не на работе? — возмущался Терехин.
— А мне забить на всех вас! Я хозяин квартиры, и не указывай, как мне жить! Не то и тебе вмажу! Чего приперся ко мне? Кто звал? Отваливай, пока цел! — сцепил кулаки и смотрел на Яшку ненавидяще.
— Я участковый,— ответил спокойно.
— Только тебя тут не хватало! Иль не видишь, что баба бухая. Ты что, под шумок к ней хочешь пристроиться? Башку снесу козлу!—двинулся к Терехину.
— Угомонитесь! Никому не нужна ваша жена! Дайте покой соседям!
— А ты кто есть? Заступник? Мне кто поможет? Баба уже какой день в запое! Всю получку мою проссала. В доме жрать не хрен, она бухает!— толкнул бабу, она повалилась на пол, завизжала зверино.
— Перестаньте бить жену!
— Я ей не вламываю, только вразумляю! На моем месте любой другой уже урыл ее, я покуда терплю. А ты кем ей приходишься, что вступаешься? Хахаль что ли?
— Да кому она нужна? — сморщился Яшка.
— А ты че, из чистеньких, что на мою бабу бренчишь? Чего надо от нас?
Женщина, встав на четвереньки, попыталась встать, но ничего не получилось. Она подползла к стене и с трудом встала, цепляясь за дверь. Ее распухшее, все в кровоподтеках лицо было ужасно.
Баба по стене дошла до ванны, вошла и закрыла за собою двери:
— Кто вы? Откуда? Почему пьянствуете в рабочее время?
— Тебя не спросились! Вот почему ты врываешься не звамши? Кто тебя пригласил? — ощерился хозяин.
— Ваши соседи! Вы всех измучили. Люди требуют выселить вас. Придется вернуть на прежнее место жительства. И дать соответствующую сопроводиловку.
— А мы не поедем!
— В принудительном порядке выселим! Уговаривать не будем. Вас приняли как людей. Дали хорошую квартиру! Вы что из нее сделали, запустили, как сарай! Предоставили работу по специальности, а вы пьянствуете, дебоширите, прогуливаете! Я вынужден поставить перед руководством вопрос о вашем выселении из поселка. Хватит терпеть иждивенцев! Вот сейчас напишу заявление от имени жильцов, и простимся навсегда,— сел к столу, достал и папки бумагу, приготовился писать.
— Только по кляузе соседей нас не выкинут. Мало что насочиняете!
— Да вы посмотрите на свою жену! На ней живого места нет. Отвезу на медицинское освидетельствование, так вас не просто выселят, а отдадут под суд и отправят в зону! — возмущался участковый.
— Пусть только попробует поехать, башку на задницу сверну мигом! — пообещал хозяин.
