нашли амазонки:
Но не столько их было, как здесь
быстрооких данаев.
Зима добралась и до Меотийского озера. С верховьев Дана подул холодный ветер. Танаис и его окрестности припорошило тонким слоем первого снега. Умабий остановил коня, обернулся, бросил прощальный взор на город. Вчера он предстал перед ним в другом облике. Сегодня же крыши домов и ветки деревьев окрасились в белый цвет. А каким Танаис будет весной и суждено ли ему еще раз побывать в нем? Умабий надеялся, что мечты сбудутся и он вернется сюда. Вернется, чтобы отправиться в далекое путешествие к величайшему из городов — Риму.
Аорсы прошли полпути от Танаиса до стана Евнона, когда Горд указал Умабию на всадников, выскочивших из-за взгорка. Их было около полусотни, столько же, сколько и воинов Умабия. Конные скакали в сторону аорсов. Не зная, что от них ожидать, Умабий велел изготовиться к бою.
— Это сираки, а кто впереди? — Горд указал на всадника, далеко оторвавшегося от остальных. — Кажется, они гонятся за ним.
Умабий прищурил глаза, пытаясь лучше разглядеть преследуемого. Всадник не имел ни шлема, ни шапки, их ему заменяла каштановая грива длинных волос развевающихся на ветру. Умабий узнал всадника.
— Я знаю, кто это.
Горд вопросительно посмотрел на Умабия.
— Девушка-воин, за которую я вступился в городе.
— Думается мне, что тебе придется спасать ее во второй раз. — Горд хитро прищурился.
— Может, и так… Вина девушки перед сираками нам неизвестна. Не знаю, стоит ли вмешиваться. В доме наместника Танаиса мне пришлось выпить с сираком чашу примирения. Я бы не хотел нарушить данного мной слова, девушка и сама умеет постоять за себя. Она стоит десяти наших воинов.
Вскоре Горду пришлось убедиться в правдивости слов Умабия. Несколько сиракских всадников вырвались вперед и теперь настигали свою жертву. Один из них метнул аркан. Петля нависла над всадницей, но она видела приготовления воина, а потому прижалась к холке лошади. Петля скользнула по спине. Попытка пленения не удалась. Теперь остановить ее могла только смерть. В руках преследователей появились луки. Преследуемая тоже наложила стрелу на лук, но выстрелить не успела, за ее жизнью уже летели остроклювые посланники, выпущенные сиракскими воинами. Девушка откинулась на круп лошади, натянула тетиву, выстрелила. Один из преследователей свалился с коня на уже начавший подтаивать снег. Стрелы сираков пролетели мимо, лишь одна зацепила шею лошади. Девушка приподнялась, вынула другую стрелу и, полуобернувшись, выпустила ее навстречу преследователям. Еще один сирак с пронзенной шеей уткнулся в гриву лошади. Но так долго продолжаться не могло… Умабий не утерпел, он не мог забыть встревожившего его душу облика девушки-воина.
— Горд! Они убьют ее! Аорсы, за мной!
Воины с боевым кличем помчались навстречу сиракам. Преследователи, скакавшие впереди, не решились малыми силами вступать в бой с аорсами и остановились в ожидании отставших соплеменников.
Девушка подскакала к Умабию. Теперь она вне опасности. Умабий поднял руку. Аорсы осадили коней. Особенно горячие головы сделали это с неохотой. Еще в Танаисе они почесывали ладони, зудевшие от нестерпимого желания скрестить мечи с сираками, но Горд строжайше, под страхом смерти, запретил затевать ссоры. Торг есть торг, да и плохой мир, как ни крути, лучше войны.
— Почему они преследуют тебя? — Умабий пристально посмотрел на девушку, пытаясь угадать, скажет она правду или солжет.
— Я хотела предупредить — сираки готовили вам западню.
— Так ли это или тому другая причина?
— Ты помог мне, я решила помочь тебе. Прощай!
Девушка направила лошадь в сторону, намереваясь уехать.
— Подожди! Останься с нами. Сираки убьют тебя. — Умабий почувствовал — девушка не лжет. И ему не хотелось с ней расставаться. Почему? Этого он объяснить себе не мог.
Девушка остановила лошадь, внимательно посмотрела на Умабия.
— Я верю тебе, аорс, я остаюсь.
— Теперь ты под опекой аорсов. — Умабий с трудом оторвал взгляд от светло-карих миндалевидных глаз и посмотрел в сторону сираков, к которым уже присоединились отставшие воины. С аорсами их разделяли не более двух десятков шагов. Среди них Умабий увидел коренастого предводителя на буланом коне. Намген тронул буланого, направляя его в сторону аорсов. Умабий выехал ему навстречу. Они сблизились. На этот раз в глазах Намгена отсутствовало мнимое дружелюбие, которое он хотел выказать Умабию в присутствии Котиса. Теперь его заменяла нескрываемая враждебность.
— Отдай девчонку мне, — произнес сирак. В голосе сквозила неприкрытая угроза.
— Она находится под защитой моего племени. — Голос Умабия был тверд.
Намген понял, намерения Умабия серьезны. Значит, придется принять бой, но не тот, к которому он готовился. Напасть на аорсов неожиданно, как он задумывал изначально, не получилось. Сирак бросил злобный взгляд через плечо Умабия. Он понимал, что теперь силы сираков и аорсов равны. Но его воины и кони измотаны в погоне, а аорсы готовы к сражению. Имелась и еще причина избежать стычки — сираки находились на земле аорсов, он видел вдали их пастухов, перегоняющих стадо овец. Весть о том, что сираки появились во владениях Евнона, ветром разлетится по степи, и случись столкновение, ему и его воинам вряд ли удастся добраться до своих. Нет, он не мог вступить в бой, а ему этого хотелось. Намген, мстительный по натуре, с трудом сдерживал свои желания.
— Она убила моих людей.
— Тебе за них заплачено Котисом и мною.
— Пусть она вернет меч, принадлежащий моему другу Харитону, — не унимался Намген.
Умабий повернулся, посмотрел на девушку, похлопал ладонью по ножнам своего меча. Девушка поняла знак и отрицательно помотала головой в ответ.
Намген вперил ненавидящий взор в спину Умабия. Ему до ломоты в кисти хотелось взяться за рукоятку меча и вонзить лезвие в ненавистное тело молодого аорса, смыв его кровью позор, испытанный им на поединке. Хотелось, но не моглось. За свое хотение он сразу поплатится жизнью. Луки аорсов наизготове, тетивы в натяг, жала стрел направлены в его сторону, и стоит ему шевельнуться…
— Нет, — ответ Умабия был краток.
— Что ж, следующая наша встреча будет для тебя последней.
— Благодари богов за данное мной Котису слово.
Одарив Умабия испепеляющим взглядом, Намген сплюнул под копыта его коня, развернул буланого и поскакал в направлении Танаиса.
Когда сираки удалились и аорсы продолжили свой путь, Умабий подъехал к девушке:
— А теперь расскажи, как тебя зовут, какого ты племени и почему эти люди тебя преследуют?
Девушка ответила не сразу, некоторое время она молчала, решая для себя, может ли она довериться этому молодому воину, спасшему ее уже во второй раз. Пронзив Умабия взглядом выразительных, похожих на темный янтарь глаз, она заговорила:
— Я Кауна. Названия своего племени я не знаю. Нас было около трех десятков женщин, живших в горном селении. Мы называли друг друга по именам, и только наша предводительница — моя мать называла нас воительницами. Не знаю, правда ли это, но с ее слов я узнала, что когда-то в далекие времена наше большое племя кочевало в степях, в нем были мужчины. Неожиданно напали враги и убили всех мужчин, от младенцев до стариков. Женщин они хотели сделать своими рабынями-наложницами, рассчитывая на то, что они будут рожать им воинов. Беременеть от убийц их дедов, отцов, братьев и детей женщины не пожелали и сами взялись за оружие, чтобы отомстить… Врагов уничтожили, племя выбрало царицу и стало жить без мужчин.
