окружающий мир.
Вопросы такие: женщина носит стринги, потому что ей так удобно или потому что это привлекает мужчин-охотников? А если второе предположение верно, то это плохо или в порядке вещей?
Прихорашивание, позирование и подглядывание за другими женщинами, — является ли все это необходимой составляющей женской природы? Эти женщины просто более естественны в поведении, чем Элис К., и проявляются такими, как есть, или, напротив, их поведение искусственно и они увлечены демонстрацией себя?
И что сама Элис К. делает здесь, зачем наносит удары и растягивает тело, раздражается и перенапрягается? Делает упражнения, чтобы стать спокойнее и сильнее? Потому что она сможет потом наесться? Потому что это поможет поддерживать один и тот же вес и чувствовать себя более привлекательной в глазах других людей? Или все три причины разом?
Элис К. размышляет над последним вопросом. Ее отношение к физическим упражнениям всегда было очень сложным. В средней школе она проявила полную несостоятельность в соревновательных видах спорта и старалась избегать атлетических упражнений до начала восьмидесятых, пока мода на фитнес не заставила всех облачиться в кеды и трико. С тех пор она испробовала почти все. Бег (слишком скучно, и от него болят колени). Сквош и ракетбол[32] (требуется очень уж хорошая координация глаз и рук). Езда на велосипеде (слишком зависит от погоды). Плавание (слишком мокро).
На нынешний момент Элис К. является членом уже одиннадцатого оздоровительного клуба, и посещение их вошло у нее в привычку, которая не мешает существованию. Она отправляется туда во время ланча, когда там почти пусто и можно заниматься на тренажерах, не стесняясь и не чувствуя, что выставила себя на всеобщее обозрение. Элис К. предпочитает использовать тренажер для гребли, который заставляет ее сильно потеть (она открыла для себя удовольствие от этой процедуры: ей приятно потеть). Она поднимает тяжести, чтобы стать сильнее. Она делает растяжки и приседания, а потом часто подолгу парится в сауне. Но иногда, если у нее не хватает на это времени в течение дня или если зал переполнен желающими «качать железо» мужчинами, Элис К. отправляется на аэробику. Она втайне ненавидит эти занятия, но они избавляют от чувства вины за отлынивание и помогают держать руку на пульсе соответствия тому, что называется «жизнь современной женщины».
— И один! И два! Подняли одну ногу! Подняли другую ногу!
Группа приступила к поднятию ног. Элис К. стоит на четвереньках и поднимает ногу вверх и в сторону, а потом другую в том же порядке, как будто она собака с серьезными проблемами мочеиспускания.
Элис К. тихо пыхтит, поднимает глаза и вздыхает. «Ничего, — думает она, — могло быть и хуже. Хорошо, что доктор И. этого не видит».
Волосы
Элис К. стоит перед зеркалом, держа банку с муссом в одной руке, а щетку для укладки в другой, и безуспешно пытается справиться со своими волосами.
Она занимается этим уже целых сорок пять минут.
Она разглядывает свое отражение. Сегодня — один из неудачных дней. Ее волосы выглядят неопрятными и примятыми. Несколько прядей выбиваются в самых неожиданных местах и упорно сопротивляются объединенным силам лака, геля и гравитации. Кажется, что цвет волос ей совсем не идет. То же касается и их текстуры. Они портят ее внешний вид.
А хуже всего то, что они выглядят лохматыми.
«Лохматые». Элис К. знает, что только женщина, страдающая из-за неудачной прически, может до конца оценить это слово. Оно имеет разрушительный эффект и полно негативных ассоциаций.
— Я лохматая! Разве не видишь? Вот здесь! Посмотри! Они взлохмачены!
Обычно такое произносит перед зеркалом женщина, которая в других обстоятельствах вела бы себя очень разумно. Она выглядит испуганной и ошеломленной. Она показывает на свои непослушные волосы, как будто заметила признаки смертельной болезни. Способна иногда даже заплакать.
Элис К. часто обсуждает это с Рут Е.
— Почему мы так себя ведем? — спрашивает она. — Неужели и мужчины озабочены тем же?
— Только когда начинают лысеть, — отвечает Рут Е. — И в такой ситуации они, пожалуй, даже переплюнут нас. Но чтобы переживать из-за того, как выглядят волосы? Мужчины не уделяют этому столько внимания, по крайней мере натуралы.
Элис К. соглашается. Мужчина может испытать сильное недовольство или смущение из-за плохой стрижки. Но он не станет звонить своим друзьям в поисках поддержки, не проведет целых три часа в мужском туалете офиса, стараясь заставить непослушные волосы принять нужную форму. И, наконец, он не расплачется, когда друзья, устав от обсуждений, согласятся, что его прическа действительно ужасна, и произнесут слова-приговор: «Не волнуйся, они же отрастут!»
«Так в чем наша проблема? — спрашивает себя Элис К., стоя в ванной и намазывая волосы муссом. — Почему плохая стрижка так разрушительна для нашей самооценки? Как хорошая стрижка может оказаться переломным моментом в жизни? И почему для многих из нас так же трудно найти хорошего парикмахера, как и подходящую работу, нужную квартиру и верного любовника?
Конечно, Элис К. уже знает ответы: Если глаза — зеркало души, то волосы — мерило личности и один из определяющих факторов, влияющих на женскую психологию; это важнее, чем большая или маленькая грудь, толстые или худые бедра, длинные или короткие ноги. Вид волос можно изменить и использовать эффект неожиданности. И все, даже самые бесстрашные особы, знают, что смелое обращение с волосами опасно для жизни: режь их, перекрашивай, изменяй прическу, но не забывай, что речь идет о твоей судьбе.
Вот почему Элис К. может часами разговаривать с другими женщинами, обсуждая, что лучше: использовать мусс, гель или лак, делать химическую завивку или крутить на бигуди, ходить с челкой или без челки, ополаскивать пивом или уксусом, лечить горячим масляным обертыванием или с помощью крема-кондиционера и так далее. Элис К. никогда не признается в этом психотерапевту, но вся эта суета со стрижкой и окраской волос связана для нее с проблемой самоуважения. С воплощением ее фантазий. Желанием выглядеть и чувствовать себя лучше, более утонченной, более уверенной в себе.
Вот почему поход к парикмахеру так пугает Элис К. Ведь когда приходишь в салон и отдаешь свою голову на милость стилиста, на самом деле вручаешь ему свою судьбу. И неважно, насколько ты умна и рациональна, все равно в тебе теплится надежда, что выйдешь оттуда новым человеком. У Элис К., к примеру, прямые, темные волосы до плеч, и поэтому уже многие годы она отправляется в салон, держа в руках вырезки из журналов с изображением женщин с кудрявыми светлыми волосами по пояс.
— Привет, — обычно говорит она. — Мне бы хотелось быть на нее похожей.
Однажды настал момент, когда традиция уступила место новым веяниями. Это произошло в восьмидесятые годы, когда парикмахеры стали называться стилистами, а салоны превратилась в центры нового культа. Вошли в моду хромированное оборудование, громкая музыка и экзотические химические процедуры. Художники своего дела маневрировали с ножницами и лаками. Элис К. входила в салон, доверяла свою голову высокомерному стилисту и тут же теряла дар обычной речи, пуская в ход смутные и робкие абстракции. Она бормотала:
— В общем... я бы хотела выглядеть по-другому, но не слишком, понимаете? То есть... пусть это будет вот так, а это спадает сюда... но главное, чтобы сверху не было плоско, чтобы было больше объема, но не мелких кудрей... мне точно такого не надо, и...»
В итоге стилист подходил к ней с ножницами наготове, а Элис К. склоняла голову и начинала молча молиться Богу Парикмахерских Салонов: «Прошу тебя, пошли мне славную стрижку, которая не станет подчеркивать мою челюсть и будет хорошо выглядеть по утрам, чтобы после мытья я просто встряхивала волосы, и они бы ложились как надо, и чтобы не приходилось по сорок пять минут укрощать их с помощью фена. Прошу тебя, боже, очень прошу!»
