не поспоришь.
— Это верно. Хотя иногда перебирает с предосторожностями. Ничего бы со мной не случилось, если бы я все-таки съездил к Альбри.
— Извини, дружище, вот тут он как раз прав. Именно там тебя и будут поджидать, если у них хоть чуток мозгов имеется.
— И что они мне сделают, если я буду в полной броне и на Орке вместо лошади?
— Примерно то же, что сделали с той машиной, останки которой ты мне показывал. Уж поверь, тех, кто будет тебя ждать, обеспечат таким оружием, чтобы наверняка хватило и на твои доспехи, и на твоего грака. Поэтому послушайся своего занудного кузена и не оказывай врагам любезностей.
Элмар не стал спорить дальше, но Витька его тоже достаточно хорошо изучил, чтобы понять: герой все равно не согласен, просто привык бросать на полуслове заведомо проигрышные споры. Еще бы не приобрести такой полезной привычки с его-то кузеном…
К утру вторника виконт Бакарри достаточно набрался сил и привел в порядок мысли, чтобы выйти в общую гостиную, не опасаясь свалиться от внезапного головокружения или ляпнуть глупость. Хотя последнее утро перед травмой все еще было покрыто мраком, он вполне четко вспомнил, при каких обстоятельствах попал во дворец, зачем сюда наведывается господин Джемайл и даже подробности подслушанных в первый вечер разговоров, и искренне надеялся, что последнее не заставит его неуместно краснеть при виде Шеллара. И без того неприятно сознавать, что оказался невольным свидетелем чужой страсти, а если об этом еще и догадаются, позор будет вовсе невыносим.
Не будучи уверенным в своем самообладании, для первого выхода виконт нарочно выбрал момент, когда король был занят — принимал в своей комнате регента и что-то объяснял ей о финансовых делах. В гостиной сидела только Ольга. Завтрак она уже доела и теперь воодушевленно что-то вязала, пытаясь одновременно еще и в книгу заглядывать.
— Доброе утро! — просияла она при виде входящего мужчины и отложила вязанье, чудом не макнув его в полупустую чашку. — Как вы себя чувствуете?
— Спасибо, вполне прилично, — отозвался Бакарри, отодвигая стул. — Если не считать того неприятного обстоятельства, что я по-прежнему не помню, что со мной случилось.
— Ерунда! — с нездоровым энтузиазмом заверила дама. — Вы обязательно вспомните. Это только в сериалах героини теряют память на долгие годы, а на самом деле это проходит. Вот позапрошлой зимой Элмар Диего так стукнул, что тот вообще не мог вспомнить, что делал всю предыдущую ночь. И ничего, через несколько дней прошло.
— Мне тоже было бы интересно знать, кто стукнул меня, — не сдержал досады Бакарри.
— И вы вспомните, — пообещала Ольга. — Могу только поручиться, что не король, — он все время был здесь, да и не осилил бы он так врезать.
Виконт невольно потрогал здоровенный синяк на пол-лица и вынужден был согласиться, что хромой и худосочный Шеллар действительно не смог бы так ударить. А вот приказать… Неужели кто-то из паладинов пал так низко, что не отказался выполнить столь недостойный приказ?
— Болит? — сочувственно задрала бровки девушка.
— Да нет, только выглядит пугающе, а так — не болит, если не трогать.
— Тогда лучше не трогайте. Вы завтракали? Хотите чаю? Тут еще пирожки остались.
— Спасибо… Нет-нет, я сам налью, не стоит…
Она опять вернулась к своему занятию, а Бакарри занялся пирожками — не потому, что хотел есть, а лишь чтобы взять паузу и попытаться понять, чего ему ждать от этой странной переселенки, можно ли ей доверять и зачем вообще Шеллар затащил ее сюда, в место их общего заточения.
Неужели на этот раз он не соврал и она действительно играет роль нейтральной полосы между враждебными армиями? Из ее поступка и последующего разговора выходит, что она всецело на стороне короля, но и к его противнику, похоже, не питает недобрых чувств — дружески приветствует, заботится, сочувствует… Что это — женское стремление всеми силами избежать конфликта и всех помирить? Или обычная вежливость, или дань благодарности за когда-то предложенную помощь? Или, того хуже, — хитрая уловка, чтобы добиться его расположения, вызвать на откровенность и что-нибудь выпытать?
На этом месте виконт спохватился — не успел ли он уже сболтнуть чего лишнего? — и попытался проанализировать их коротенький разговор. Ничего крамольного в обмене любезностями не нашел и принялся перебирать свои непослушные воспоминания, чтобы заранее подготовиться к возможным скользким вопросам и в нужный момент не перепутать, что можно говорить, а чего нельзя. Результат его несколько озадачил — все тайны, в которые не следовало бы посвящать короля, этот самый король охотно излагал всем желающим еще в прошлую среду.
«А может быть, все дело в ее внезапно открывшихся магических способностях?» — продолжал искать причину виконт, но об этих самых способностях он знал слишком мало, чтобы даже предположения строить о возможных планах Шеллара. Тогда и пришла к нему в голову безумная идея — а что, если попытаться расспросить Ольгу? Хотя эта милая молодая дама далеко не так глупа, как с трудом пристроенная кузина, вряд ли ее можно назвать искушенной в интригах и разнообразных хитростях. Запросто может что-нибудь сболтнуть.
— Я все хотел спросить… — издалека начал он, выбрав самую естественную и наименее подозрительную тему. — До нас доходили слухи, что вас все-таки схватили тогда в столице, это правда?
Она подняла голову от вязанья и охотно кивнула.
— Правда. Только никто на меня не доносил, я сама случайно вляпалась. Зашла в одну лавку в надежде что-то узнать у знакомого продавца, и в это же время туда решил наведаться наместник. За покупками.
— Как же вам удалось спастись?
— Меня спас король, — просто, без каких-либо подтекстов и намеков ответила Ольга, возвращаясь к подсчету петель.
Теперь понятно, почему она готова рисковать жизнью и перечить мужу, лишь бы защитить своего спасителя. Но откуда у нее такая уверенность? Неужели и ее обманул этот хитрец и даже способности не помогли? Да как у него вообще получается успешно манипулировать таким количеством народу, что даже сомнений ни у кого не возникает?
Бакарри попытался это выяснить, продолжив расспросы, и бесхитростная дама поведала ему свою историю, начиная с прибытия в столицу и заканчивая поездкой на драконе. Правда, яснее от этого ничего не стало — из ее рассказа выходило, что вся работа Шеллара в ордене состояла из шпионажа, провокаций, манипуляций и актов саботажа, и все это могли подтвердить многочисленные люди и даже драконы, которые ему в этом помогали. Может, они просто все сговорились? И Ольга, и ее мистралиец, и тролль, и драконы, и маги… Как бы ни был хитер бывший король, не мог же он всем внушить, будто они видели, слышали и даже сами делали то, чего на самом деле не было? Кстати, тролль — это вариант… Из этих существ заговорщики никакие, слишком глупы они для подобных дел. Если сговор действительно существует, тролль в нем — самое слабое звено, которым можно воспользоваться, чтобы разоблачить остальных…
— А где сейчас ваш друг Пако? — спросил Бакарри, как бы из праздного интереса.
— С мистралийцами уехал. Орландо сманил, зараза одноухая. У Пако большие проблемы с иностранными языками, а мистралийский за границей не в таком ходу, как, например, ортанский или голдианский. Вот Пако и уехал в конце концов на родину. Жаль было с ним расставаться, но ему там и правда лучше.
Что ж, поговорить с Пако не удастся, Мистралия далеко. А жаль… Уж не нарочно ли его туда спровадили?
— А Элмара вы тоже сами видели?
— Да, конечно. Он заходил несколько раз. С чего вы вдруг решили, будто он погиб?
— И вы тоже уверены, что он был настоящий?
Ольга рассмеялась и ловко подцепила спицей сползшую петлю.
— Иллюзии неспособны столько пить. Это шутка, — добавила она, видя, что шутку не оценили. — На
