печенья, то растолстею и не влезу в свадебное платье.
Дэвид склонил голову в знак согласия.
— Тогда в другой раз.
Интересно, догадался ли он, о чем я на самом деле думала? — спросила себя Натали. Или действительно говорил о печенье?
— Нам нужно поговорить, — уже серьезно произнес тот. — У тебя есть минутка?
Натали повернулась к Нику.
— Ты допил молоко? Тогда пойди в сад и поиграй немного один. Я сейчас приду.
— Ну, можно я возьму еще печенье? — умоляюще спросил мальчик.
— Хорошо, но только одно, — сдалась Натали. — А теперь беги.
Проводив малыша взглядом, она повернулась к Дэвиду.
— Что случилось?
— Только не впадай в панику, — произнес он, и у нее сжалось сердце. — Мне сегодня позвонили из иммиграционной службы.
— Зачем?
Она непонимающе встряхнула головой. Все бумаги заполнены и отправлены. Неужели им там нечего больше делать, как обзванивать всех по телефону?
— Думаю, ничего серьезного, — сказал Дэвид, но его тон говорил об обратном. — Я уверен, что это стандартная процедура. Словом, они хотят побеседовать с нами. О нашем браке.
4
Натали сжалась. Интервью с иммиграционной службой — это было худшее, что только можно себе представить. Она боялась попасть в дурацкое положение.
— Они все знают, — потерянно проговорила она. — Они все знают и хотят поймать нас на лжи.
— Ничего они не знают, — возразил Дэвид. — Только подозревают. — И он улыбнулся своей неотразимой беззаботной улыбкой.
— Подозревают? — переспросила Натали, изо всех сил стараясь не замечать этой улыбки. — Но почему?
Ответ был очевиден, но она не могла понять, почему власти так заинтересовало именно ее дело.
Выражение лица Дэвида стало более серьезным.
— Без сомнения, это проделки Эстер. Наверное, она позвонила им сразу же, как только узнала о предстоящей свадьбе.
— Она настолько мстительна?
— Плести интриги — ее любимое развлечение.
— О, нет!
В возгласе Натали прозвучало такое отчаяние, что Дэвид импульсивно протянул руку, чтобы обнять ее, но вовремя спохватился и вместо этого только смущенно похлопал по плечу.
— Не волнуйся, все будет хорошо. В конце концов, мы уже полгода живем под одной крышей.
— Но мы ничего друг о друге не знаем! — воскликнула она.
— А по-моему, вполне достаточно.
Ответ Дэвида поразил Натали. Он считает, что хорошо знает ее? Значит, она совсем не интересна ему как человек, как личность?
Все эти месяцы девушка пыталась побороть в себе романтические чувства, вспыхнувшие во время самой первой встречи с отцом своего будущего воспитанника. Она видела, что для этого мужчины работа и карьера всегда будут стоять на первом месте, и все же, благодаря своей наблюдательности, смогла заметить и понять многое другое. В Дэвиде О'Конноре были черты, которые трогали ее душу, и бывали мгновения, когда она видела, что он раним и беззащитен. Но всякий раз, когда ей казалось, что еще немного — и ей удастся завоевать его доверие, он снова прятался в свою раковину, прятался за щитом работы, деловых встреч, командировок…
Натали научилась улавливать настроение этого мужчины. Когда он был чем-то встревожен или обеспокоен, то ерошил ладонью волосы, не замечая, в какой беспорядок приходит его прическа, и такие минуты казался совсем мальчишкой. Когда Дэвид сердился, его глаза темнели, брови хмурились, и он начинал говорить резкими, отрывистыми фразами. Когда же он радовался… Нет, пожалуй, ей так и не удалось увидеть на его лице выражения настоящей радости.
Итак, Натали знала о нем многое, и в то же время почти ничего. Как и он о ней.
А Дэвид считает, что этого достаточно!
— Что с тобой?
Его вопрос вывел Натали из задумчивости.
— Ничего, — ответила она, избегая встречаться с ним глазами. — Просто мне кажется, что мы все же не знаем друг о друге так много, чтобы удовлетворить иммиграционную службу.
— Разве? А что бы ты хотела узнать обо мне? — удивился Дэвид, а потом, что-то сообразив, добавил: — И что, по-твоему, следует знать о тебе мне?
Натали почувствовала, что краснеет.
— Я не знаю. Какие вопросы они задают?
— Наверное, захотят проверить, что мне известно о твоем прошлом — где ты училась, кто твои родители…
— Это я могу рассказать.
— Я и так знаю, — отмахнулся он. — Твои родители не состояли в браке и тебя воспитывала мать, твой отец — англичанин. Когда тебе было восемь лет, он отправил тебя учиться в частную школу в Англии. Ты хорошо сдала выпускные экзамены и приехала в Америку продолжать образование в педагогическом колледже. Год назад твой отец умер, и, лишившись его финансовой поддержки, ты была вынуждена искать работу гувернантки. Так мы и познакомились.
Натали застыла в оцепенении.
— Откуда тебе все это известно?
— Это легко выяснить при обычной проверке.
— Ты наводил обо мне справки?
— Нет. — Натали уже готова была облегченно вздохнуть, но тут услышала: — Это сделал детектив, которого я нанял. — Увидев, что девушка онемела от возмущения, Дэвид добавил: — Я проверяю всех, кого нанимаю на работу.
— Понимаю, — выдавила она.
— Надеюсь, ты не находишь это оскорбительным?
— Вероятно, ты действовал разумно, — поразмыслив, признала Натали. — Но не могу сказать, что мне приятно было об этом узнать. Что еще ты выяснил?
— Почти ничего. Никаких подробностей. Только факты — те, которые только что перечислил. Да, еще у меня есть адрес твоей матери.
У Натали сжалось сердце. Мама сейчас совсем одна, у нее не осталось никого, кроме меня. Знает ли Дэвид, что я каждый месяц отправляю ей денежный перевод? Пожилой женщине нужны деньги на лекарства, и без моей помощи она просто не выживет.
— Ну, хорошо, — немного смущенно сказала девушка, — похоже, тебе действительно обо мне многое известно. А вот я о тебе почти ничего не знаю.
— В моей жизни нет ничего интересного, — заметил Дэвид.
— Вряд ли иммиграционная служба согласится с таким объяснением, — возразила Натали. — Я могу сообщить им название твоей компании или цвет машины, но, если меня спросят о том, каковы твои кулинарные пристрастия, я вряд ли смогу ответить.
Дэвид пожал плечами.
— Ну, я из тех, кто предпочитает мясо с картошкой и готов съесть все, что мне подадут. — Немного
