Живые и мертвые

А пока делаем вид, будто не замечаем их.

Хотя какое там не замечаем. Девушка вертит головой во все стороны, ее пальцы уже готовы выхватить из рукава кинжал. Баньши конечно же тоже видят это и понимают, что обнаружены.

Один из них выходит на дорогу прямо перед Зерваном: высокий светловолосый эльф, одет как лунный, глаза отсвечивают в темноте красным. В руке покачивается дубинка, лицо мрачное. Должно быть, в первый раз на охоту вышел. Трое остальных такого же роста, но чуть стройнее – видимо, женщины, – страхуют собрата по несчастью, однако пока не вмешиваются.

– Эйинэ майэн аарн, – поздоровался вампир, и реакция эльфа не заставила себя долго ждать.

С яростным воплем он бросился вперед, словно жалящая змея. Предостерегающий окрик из кустов, рывок Зервана и неуловимое движение рукой – все произошло в одно мгновение. Вампир поднырнул под руку нападающего и мощным толчком сбил его с ног. Дубинка покатилась по земле.

Но баньши оказался на редкость быстрым. Он вскочил на ноги за время, которого хватило бы разве только чтоб моргнуть. Зерван выбросил ему навстречу руку с раскрытой в пародии на приветствие ладонью и крикнул хлесткое, резкое слово. Он видел, как противник, мгновенно сориентировавшись, попытался сложить пальцы в защитный глиф, но поздно! Незримая тугая волна сбила баньши с ног и отшвырнула прочь на добрый пяток шагов.

На дорогу выскочила стройная женщина-эльф, замахиваясь дубинкой, тоже лунная, судя по одежде. По цвету лица не определить, была баньши до обращения лесной или лунной: у вампиров лица обычно бледные. Проклятие вампиризма уравнивает всех – и людей и эльфов.

– Что, мирной ночи не ищете, дети ночи?! – крикнул Зерван и рванул из ножен мандалу. – Так тому и быть!

– Стойте! – раздался властный окрик позади.

Еще две женские фигуры появились на дороге, обе с луками и колчанами за плечами. Одна из баньши приблизилась на расстояние чуть большее, чем удар клинка, и склонила голову набок:

– Откуда ты знаешь наше приветствие, человек?

– Откуда ты знаешь мой язык, баэннши? – парировал Зерван.

– Я часто бывала в городах людей… раньше, – ответила та.

– А я часто бывал в походных лагерях баньши и эльфийских поселках, – ухмыльнулся вампир и добавил: – И еще не раз там буду. И в Эмельнейме, и в Зордарском лесу.

Баньши понимающе кивнула.

– Эйинэ майэн аарн, Зерувиэль, – сказала она, – мирной тебе ночи, Тень Забвения.

Вампир проследил, как баньши уходят в гущу леса, уводя незадачливого товарища. Увы, в этот раз особое приветствие не сработало так, как обычно, но все равно больших неприятностей удалось избежать. И то хорошо. А что узнали сразу – это уже чуть похуже… Впрочем, он сам же им и подсказал.

Старшая, уходя последней, внезапно обернулась и крикнула вдогонку:

– Берегись, Зерувиэль! Тальдира идет за тобой! – А затем ночной лес укрыл свою дочь густой тенью.

– Знаю, – негромко ответил вампир, с тоской глядя ей вслед.

Далеко-далеко, в Витарне, другая баньши, Сейинхе, Песнь Ночи, точно так же ходит по ночам разбойничать в поисках крови. Кто знает, как она там? Конечно, Реннар Справедливый с некоторых пор запретил охоту на баньши в своем королевстве, да только ночной промысел баньши от этого безопасней не стал.

Зерван повернулся к Каттэйле – та стояла на том же месте, держа в руках по кинжалу и поставив лампу на землю позади и сбоку от себя – трюк опытного бойца.

– Пронесло. Мы можем идти дальше.

– Ловко вы его, сэр Зерван, – с неподдельной ноткой зависти сказала девушка, пряча оружие и вновь беря своего спутника под руку, – вы еще и маг, оказывается.

– Да какой там маг, – отмахнулся он, – просто зазубрил несколько заклинаний…

«За столько лет только идиот не выучил бы», – добавил про себя.

– Так это были баньши? Я думала, они призраки…

– Байки. Баньши – это упрощенное слово баэннши, что на языке эльфов значит «дитя ночи». Проще говоря, вампир-эльф.

– Откуда вы это знаете?

– Вы забыли, что я охотник?

Каттэйла недоверчиво хмыкнула:

– Охотник, беседующий с теми, на кого, по идее, должен охотиться? У вас концы с концами не сходятся.

Вампир беззвучно ругнулся. Эта девчонка ох как не проста. Умна и наблюдательна, за словом в карман не лезет.

– Скажем так, я охочусь не на всех подряд. Я немного знаком с некоторыми так называемыми чудовищами и знаю, кто из них действительно мерзкая тварь, а кто нет. И не считаю, что баньши следует истреблять. Видите ли, эльфы, как и люди, могут заразиться вампиризмом через укус. Но сами уже не могут заразить никого. Не знаю, почему так, но это факт.

– Но они все равно пьют человеческую кровь!

– Но в отличие от вампиров-людей, никогда не засасывают жертву насмерть – тогда они будут считаться проклятыми среди эльфов. А что пьют кровь… им же тоже надо жить. Они и сами жертвы людей – так кому, как не людям, расплачиваться за это некоторым количеством крови?

– И это я слышу от охотника, – улыбнулась Каттэйла. – А что за слова вы говорили?

– Эльфы-вампиры приветствуют других эльфов пожеланием мирной ночи. Если поприветствовать так встреченного баньши, он подумает, что вы тоже вампир.

– Умно, – одобрила девушка, – так можно обманывать их…

– Не совсем. Как я уже говорил, проклятие вампиризма приходит к эльфам от вампиров-людей. И потому никого баньши так не ненавидят, как их. Вы сами видели реакцию на мои слова. Назвались вампиром – будьте готовы сражаться насмерть. Так что обычно разумнее не сопротивляться и потерять немного крови, а пытаться обмануть можно, только если вы в состоянии дать отпор эльфу-вампиру.

Каттэйла некоторое время молча шагала рядом, обдумывая услышанное, затем спросила:

– Так вы довольно известны среди эльфов? Она вас как-то по-особенному назвала… И кто такая Тальдира?

– Верно. Я с ними предпочитаю дружить, и они меня хорошо знают… хоть и не все, как вы заметили. Даже прозвище вот дали. А Тальдира… Тальдира – мой смертельный враг. Но все это мое прошлое – пускай оно и останется моим.

– Разумеется, – деликатно согласилась девушка и сменила тему: – Вы слышали о том, что в орочьих степях видели дракона?

Зерван едва заметно скривился. Городская леди, безусловно, купилась бы на его басни. Поверила ли Каттэйла? Вряд ли, ох вряд ли. Знает ли о том, что Зерувиэль – прозвище все того же да Ксанкара, о котором она наслышана? Возможно. Что ж, можно считать, что маскараду пришел конец. Интересно, сообщит ли девушка о нем страже в Морхолте? Не исключено, редкому человеку свойственна благодарность.

Что хуже всего, Каттэйла и сама может быть одним из охотников, идущих по его, Зервана, следу. Зиборн наверняка подрядил десятки их, и эта голодная до золота братия запросто может работать вместе: награды, принеси они голову вампира Зиборну, хватит на всех. Да, все очень даже сходится: отсутствие страха, замаскированное под неосведомленность городской простушки, может проистекать из знания того, что баньши не опасны для жизни, если не сопротивляться им, а он, Зерван да Ксанкар, не причинит вреда женщине без необходимости, даже если будет знать, что это охотница.

Проклятье, неужели эта продувная бестия, прикинувшаяся пушистой комнатной кошечкой, уже просчитала своего спутника и теперь бессовестно использует против него его же слабости?

Лес закончился, сменившись засеянными полями, вдали показались огни на стенах Морхолта. Отсюда не больше шестидесяти верст напрямик до многолюдного блистательного Эрнхолдкипа – столицы