полувменяемой тети человекоподобном карликом, трупик коего был затем «органами» бездарно утерян), но вот про подземных жителей собеседник не знал. Да и не интересовался этой темой. Сказал только, что Чудское городище, судя по описанию Палласа, находится на территории закрытого города Озерный (тот самый «Маяк», от коего «страшная радиация»), чтобы попасть туда, необходимо оформлять пропуск, на что уходит несколько дней, да и вряд ли сохранилось оно — скорее всего, городище срыли, когда устраивали водохранилище и набережную.
Хотя преданий и слухов о «просто пещерах» в Кыштымском районе известно много. Неподалеку от города расположена известная Сугомакская пещера, названная по имени легендарного разбойника, якобы когда-то со своей шайкой в ней базировавшегося. Нижний ярус полости затоплен, и для обследования требуется акваланг. Но, как обычно, предания уверяют, что тянутся ходы оттуда на десятки километров, конечно же, собака деревенского пастуха потерялась в пещере, а потом объявилась на другом берегу реки, конечно же, в ней есть заваленные залы с кладами разбойников, конечно же, она имеет своих духов, охраняющих ее, — подобные байки ходят о любом подземелье (хотя не обязательно хозяина пещеры зовут Сугомак)… и, самое смешное, многие из них вполне могут подтвердиться…
Достаточно серьезно относятся многие кыштымцы и к рассказам о городских подземных ходах, устроенных еще до революции, но это уже куда более сомнительно: их городу, конечно, далеко до Венеции или Петербурга, но каналов, прудов и проток в нем множество, устроить при такой геологии сеть подземных ходов — дело малореальное.
Разумеется, не побывать пусть и в описанной, но все же новой для нас Сугомакской пещере мы не могли. И, надо сказать, на спелеологов Центрального округа, специализирующихся на тесных и узких полостях Восточно-Европейской равнины, ее объемы производят впечатление. Однако два доступных зала пещеры малоинтересны как в спортивном, так и в научном отношении. Другое дело — нижний ярус, куда ведет природный колодец, но спуск по нему требует снаряжения, хотя бы веревки, а поиск неизвестных ходов в заполненных водой сифонах весьма проблематичен.
Вообще же объявленное памятником природы урочище «Марьины Слезы», где и находится пещера, — весьма популярное место отдыха кыштымцев. С одним из них, из того самого «закрытого» Озерного, оказавшимся пожарным по профессии и краеведом и туристом по призванию, мы разговорились. Дима исходил чуть ли не всю Челябинскую область и видел и слышал немало, в том числе и по интересующим нас темам.
— Рассказывают старожилы, есть хозяйка на горе Ямантау, навроде бажовской Хозяйки Медной горы, — говорил он. — Но сам я там еще не был и знаю о ней понаслышке. Конкретного ничего о чуди слышать не приходилось, а в Озерске вообще вряд ли что от их памятников осталось — там ведь набережную построили да и сам город с атомным комбинатом…
А вот «домовой» на одном кордоне в тайге, точно, живет — я сам там ночевал и слышал, как «он» посудой звенит. А лесник тамошний его сам видел и мне рассказывал. Говорит: «Просыпаюсь ночью, а передо мной мужик, метра два ростом — под самый потолок. Я за нож — а он: «Не хватай, я тебя не трону».
Разговор их, — пояснил здесь Дима, — происходил мысленно, телепатически. «Курить-то можно?» — спросил далее лесник. — «Кури, только свет не включай! Я здесь давно живу, вот и решил с тобой познакомиться», — объяснил причину своего появления «домовой»…
Полтергейстные явления вообще и в охотничьих избушках в частности — тема интересная, и все мы не отказались бы посетить «беспокойный кордон», однако до него пришлось бы добираться несколько дней, да и никакой аппаратуры для изучения явления у нас нет… В который уже раз приходится по здравому размышлению отказываться от проведения интереснейшего расследования…
Проскочив знаменитые Касли (увы, и Музей художественного литья, и храм с сохранившимися фресками Рублева были закрыты), уже под вечер мы задумались о дальнейшем пути. Судя по карте, асфальтовые дороги кончались, зато в Верхнем Уфалее имелась железнодорожная станция, и спутники дружно решили ехать на электричке: «Дабы не геморроиться».
Подмосковная наивность! Хоть и близок уже Екатеринбург, но ходили здесь пригородные поезда нечасто — следующий ожидался лишь завтра утром. Все же решили ждать, мало того — товарищи мои решили и палатку не ставить, а перекантоваться на вокзале. Я был против — железнодорожного сервиса давно не люблю, но против мнения большинства не пойдешь…
И опасения оправдались: несмотря на то что работники вокзала открыли для «ученых- путешественников» зал для пассажиров с детьми (благо, таковых не имелось), ночь все равно была беспокойной. Сначала досаждали подвыпившие сограждане, а под утро еще и работники милиции устроили на вокзале облаву — ловили, как выяснилось, сбежавших с поезда призывников… Когда же наконец в пять утра погрузились в поезд, проводник пытался придраться к тому, что билеты (брали их вечером) помечены вчерашней датой, хотя кассир, выдавая их, о возможных проблемах не предупреждала…
Но все когда-нибудь кончается, и, хотя и не выспавшиеся, но полные энтузиазма, мы вскоре высадились вблизи с детства знакомых по «Малахитовой шкатулке» сел и деревень. Первым на пути было Мраморское — и, хоть я и не склонен к сантиментам, входил в него с каким-то волнением и особым подъемом: «Овеянная легендами земля самоцветов, Хозяйки Медной горы и Серебряного копытца!»
Отчасти ожидания оправдались, даже просто ходить по улицам села интересно, ибо название свое оно до сих пор оправдывает полностью: камнерезный промысел в нем процветает и мрамор попадается на глаза повсюду. Например, еще в старые годы здесь установили мраморные солнечные часы, позднее — оригинальный памятник Ильичу и стелу в честь павших односельчан. У многих мраморными плитками отделаны ворота и иные детали дворовых интерьеров. Мало того, если, например, в Подмосковье художник-камнерез обрадуется плитке мрамора величиной с ладонь и немало будет размышлять, как использовать относительно редкий и сравнительно дорогой материал, то в Мраморском и большего размера кусками, иногда даже отполированными, засыпают промоины на тротуарах и съезды к гаражам, используя «отходы» благородного камня в качестве банальной щебенки! Честно говоря, меня это покоробило. Да, запасы мрамора еще значительны, но… когда-то и малахит считался обычным облицовочным камнем, здесь же, в соседних Гумешках, ломали его тоннами, и зеленые камешки так же, говорят, валялись повсюду. Еще в пятидесятые годы XX века ножи и вилки с малахитовыми ручками продавались в любом хозмаге и стоили копейки… А ныне известные уральские месторождения этого камня выработаны, на месте знаменитых, воспетых Бажовым каменоломен Гумешек — гигантская свалка металлолома (мы специально завернули к ним), а тот малахит, что нынче в продаже, в основном, заирский и отнюдь не дешев…
Однако, если облик села и соответствовал сложившемуся стереотипу, то первые же беседы с жителями Мраморского, как и соседнего Косого Брода, опустили на землю. Не знаю, как у спутников, а у меня певец уральской земли Бажов стал вызывать даже раздражение.
Да, Павел Петрович был талантливым писателем; да, прославил народ своей родины; да, призывал изучать ее фольклор — и вместе с тем если не перекрыл, то сильно затруднил работу этнографам и нам, собирателям «аномальных» преданий. Сегодня на юге Свердловской области царит настоящий культ личности Бажова: даже не кончавшие академий бабушки-дедушки вместо слышанных от предков подлинно народных легенд и бывальщин пересказывают приглаженные, идеологически и литературно обработанные истории из «Малахитовой шкатулки», а то и просто говорят: «Читайте Бажова!»
Спору нет, П. П. Бажов создал действительно выдающиеся произведения (раз уж они вернулись в народ), однако это именно художественные повествования, и разобраться, что именно в них является типичным местным фольклором, что нехарактерными рассказами ветеранов, а что дописано по конъюнктурным соображениям, — задача более чем не легкая. Еще хуже, что и большинство краеведов сосредоточились исключительно на исследовании жизни и творчества знаменитого земляка, положили много сил на реконструкцию бытовых деталей сказов, поиски прообразов его героев, а современные же, еще кое-где гуляющие в народе устные рассказы и знать не хотят!
Впрочем, нет правил без исключений — и одно такое «исключение» меня потрясло настолько, что очень хочу остановиться на нем особо.
…Посетить археологический музей подросткового клуба, расположенный в Полевском, нам советовали многие местные жители — и, каюсь, советы эти чуть было не были оставлены без внимания: в большинстве случаев школьные «музеи» представляют собой собрания вырезанных из газет фотографий, а вся «краеведческая работа» сводится к оформлению альбомов.
