Слабые, безответственные люди, не привыкшие отвечать ни за себя, ни за своих детей, вообще очень любят ссылаться на трудные времена и на то, что «теперь все так непонятно». Им кажется, что это их оправдывает.
Как показалось Марине, одна из матерей даже знала раньше о том, чем занимается дочь, – слишком испугалась во время беседы. Была она хоть и хитрой, но слишком простой женщиной, чтобы скрыть истинное положение вещей, – тут же торопливо заговорила о том, что сама она работает продавщицей в киоске, что денег не хватает. Марина вдруг подумала, что мамаша, вероятно, расстроилась из-за того, что дочка больше не будет приносить домой заработанные на трассе деньги…
А что тут такого? Поработаешь в милиции – ко всякому привыкнешь.
На трассе с тех пор девочки и впрямь не появлялись. Завуч и директриса девятнадцатой школы были очень довольны. Родители Леры активно принялись за покупку новой квартиры – чтобы уберечь девочку от «дурного влияния». Она ведь училась на все пятерки и должна была, по замыслу родителей, через год поступать в университет.
А Марина, как-то случайно заглянув в зловонную кафешку в центре города, увидела Леру. Она, задорно блестя глазками, пританцовывала перед колченогим столиком, за которым сидели ее спутники – четверо молодых кавказцев в кожанках.
Они гортанно что-то выкрикивали, видимо одобряя танец, и матерились. Щечки у Леры раскраснелись, а грудь под тоником мелко тряслась в такт движениям.
Марина не стала подходить к Лере и вообще выбросила эту тему из головы: за всеми не уследишь и всех дел в мире не переделаешь… И всех подряд не спасешь, даже если работаешь в милиции.
А Вербин спустя какое-то время предложил Марине перейти на службу в его отдел.
– Мне понравилось, как вы относитесь к делу, – пояснил он в ответ на вопрос Марины о причинах этого предложения.
Вербин вообще был немногословен. Сначала Марина думала, что эта молчаливость относится именно к ней, но потом увидела, что это не так. Владимир Вербин был замкнутым человеком. Это не означало, что он не мог пошутить или не общался с людьми. Нет, конечно, да на посту начальника отдела это и невозможно.
Просто он был очень серьезен, и чувствовалось, как строг он к каждому своему слову и поступку, будто всякий раз предварительно взвешивает их на неких ему одному ведомых весах.
«Ты взвешен на весах и найден очень легким», – сказано было одному библейскому герою. Так вот, о Вербине так сказать нельзя.
Он был красив, Марина отметила это еще в первую встречу – ту, давнюю, о которой они оба старались не вспоминать. Сейчас ему было тридцать три, но выглядел Владимир чуть старше из-за седых волос, ежиком торчащих на его коротко стриженной голове. А поскольку во всем остальном он был очень моложав, седина в сочетании со стройной фигурой и юношеским лицом придавали ему облик преждевременно постаревшего мальчика.
– А чем я буду заниматься? – спросила Марина, приняв решение.
– Чем придется, – улыбнулся майор. – Как и все мы здесь. Что стоит на повестке дня – тем и будем заниматься.
– Марина Сергеевна Карсавина, – представил ее Вербин, когда Марина первый раз пришла сюда на службу. – Наш новый сотрудник. Старший лейтенант. Раньше служила в ИДИ Правобережного РУВД. А теперь – у нас.
– У нас? – притворно изумился уже знакомый Марине Лукоморов, сидевший на планерке вместе с остальными двумя сотрудниками. – Вот эта красавица? Не может быть.
– Ну, не одним же старым уродам у нас работать, – усмехнулся в ответ Вербин. – Четверо мужиков в отделе – хватит. Пусть будет одна красавица.
– Соблазн, – юмористически вздохнул юноша в очках, очень похожий на Шурика из комедий Гайдая. – Красавица нас в соблазн вводить будет. Мало нам порнографии – теперь еще и живая фотомодель будет перед глазами.
Марина потупилась от этих разговоров и покраснела. Лукоморов крякнул и, сделав строгое лицо, заметил:
– Ладно, поговорили. Заладили тоже: красавица, красавица – смутили девушку, козлы.
– Да ты сам же начал, – вскинулся Виталик, поправляя поминутно съезжающие на кончик носа очки, но Вербин остановил всех.
– Вот и правильно, – сказал он. – Будем приучаться работать без скабрезных шуточек. А то распустились мы в мужском коллективе. Вот Марина будет следить, чтобы все держали себя в руках, как положено офицерам. Кстати, – повернулся он в ее сторону, – у нас тут такое правило. Мы все – на «ты» и по имени. Вы не имеете ничего против?
Марина заулыбалась, она ощутила, что в новом коллективе ее, кажется, приняли.
– Раз уж повелось – не возражаю, – ответила она. – Мне кажется, что так даже легче работать. Правда?
– Правда, правда, – закивал еще один сотрудник – совершенно лысый мужик лет сорока пяти по имени Иннокентий. – Работать легче и вообще… Только совет тебе, Марина: построже будь вот с этим, – он кивнул в сторону очкастого Виталика, – он разгильдяй и ловелас известный. Если будет приставать – пожалуйся мне. Я этого теле-вичка быстро успокою.
– Кого-кого? – не понял Виталик, да и Марина тоже удивилась странному слову.
– Телевичка не знаете? – осклабился толстяк Иннокентий. – Эх вы, молодежь, одно слово. Что с вас взять? Это по телевизору в детских передачах такой персонаж был. Раньше все дети знали… Телевичок – он совсем как Виталик выглядел, ну точь-в-точь родные братья.
Глава вторая
