Драки и сопротивления тоже не было – в мгновение ока офицер вытащил из-за руля дядьку средних лет в тренировочных штанах с обвислыми коленями и в линялой футболке неопределенного цвета. Кириллову очень хотелось, чтобы дядька хотя бы помахал руками или попытался убежать – спровоцировал постового на применение силы. Но нет, не удалось размяться! Более того, несчастный воришка тотчас засуетился и принялся показывать на лежавший сзади в машине черный «дипломат».
– Это не мое, – бормотал он испуганно, – это вон тот мужик у меня в салоне забыл. Подвез его, а он выскочил как очумелый… Видно, на поезд опаздывал, вот «дипломатик» свой и забыл. А я смотрю – что это? Да вот его «дипломатик» и валяется…
Судя по поспешности заготовленных заранее объяснений, дядька уже не раз проделывал подобные штуки со своими пассажирами. Но на этот раз ему не повезло.
И как это он вовремя не заметил милицейскую машину?
Обычная часть нехитрой этой истории закончилась. Оставалось лишь подождать, пока через несколько секунд подбежит задыхающийся пострадавший, а затем Кириллов отвез бы обоих в отделение для составления рапорта и протокола.
Так что развлечение оказалось коротким, и патрульный вновь заскучал.
Но не тут-то было! Сколько ни крутил младший лейтенант головой, сколько ни ждал, а никакого потерпевшего не появлялось. Не было ликующих криков по поводу возвращенного «дипломата», не было горячих благодарностей. Не было ничего.
Потерпевший пропал. Вот еще полминуты назад он с криками бежал за уезжающей машиной, а сейчас, стоило появиться милиции, его и след простыл.
Это как понимать?
О, Кириллов сразу догадался, как это надо понимать, – недаром служил в патрульно-постовой службе уже три с лишним года. Не-ет, опыт не пропьешь – это верно говорится.
Если ограбленный человек сбежал при появлении милиции – ответ однозначный.
Он боится, что его накроют с тем, что есть у него в чемодане.
А что там может быть?
Бомба? Наркотики? Золото?
Словом, в отделении таинственный «дипломат» открыли, и там обнаружились три видеокассеты. Да не простые, а порнографические. Но и это было бы ничего: по нынешним временам, если открыть все «дипломаты», которые находятся в руках у граждан, порнокассет найдется немало. Здесь же не то, – после краткого просмотра найденного дежурный капитан, младший лейтенант и еще два случившихся поблизости сержанта некоторое время подавленно молчали, а потом долго и ожесточенно высказывали свое негодование. Всякий секс видали за последние годы в восьмом отделении милиции, ко всему привыкли, но чтоб здоровенные мужики сношали семи-восьмилетних девочек и мальчиков – нет, такого тут еще не бывало…
– Ну вот, Марина Сергеевна, – веско проговорил майор Вербин, когда отвратительная видеокассета закончилась и экран телевизора погас. – Сколько ты уже у нас работаешь? Два месяца, правильно? А своего дела еще не было. Вот тебе и первое самостоятельное задание. Займись.
Марина проглотила комок, вставший в горле еще в самом начале просмотра кассеты. Она дважды просила майора остановить запись – и так уже все понятно, нет сил это видеть. Но он не согласился, заставил просмотреть все до конца.
Камера скользила по комнате, в которой находились мальчик и девочка. Оба белокурые, худенькие, с потухшими глазами. Голые тела детей чудовищно смотрелись на фоне обычных домашних обоев, занавесок на окнах. Все происходило на громадной кровати, накрытой цветным покрывалом, где оба ребенка по очереди принадлежали высокому светловолосому мужчине, лица которого камера не демонстрировала. Известная музыка «Cambio dolor», звучащая ныне из всех рыночных киосков, дополняла этот процесс…
– Зачем? – умоляюще спросила Марина. – Ведь и так ясно. Растление несовершеннолетних, да еще таких маленьких. Секс с маленькими детьми, ужас…
Вербин взглянул на нее искоса и чуть усмехнулся – уголки рта сложились жесткими складками, так что тонких губ почти не стало видно.
– Это я не для интереса показываю, а специально для ужаса. Чтоб ты злее стала. Знаешь, одно дело – сто раз услышать, другое – увидеть своими глазами.
Ну что, стала злее?
Сейчас, когда испытание фильмом закончилось, на столе перед Мариной лежали только сама видеокассета и косноязычный рапорт младшего лейтенанта ППС о том, как чемоданчик с этими кассетами оказался у него в руках.
– Это все материалы? – уточнила Марина, стараясь больше не думать об увиденном, сосредоточиться на рабочих вопросах.
– А тебе мало? – пожал плечами майор. Потом подумал мгновенье и, хмыкнув, сам ответил:
– В принципе, конечно, мало. Надо найти изготовителей, найти жертвы, вообще отследить всю цепочку. Ну и распространителей, естественно. Судя по всему, эти кассеты как раз везли для продажи. Вот и все, что от вас требуется для начала, товарищ старший лейтенант.
– А вы уверены, что я справлюсь? – покачала головой Марина, которой после фильма нестерпимо хотелось курить. Она уже мечтала о том, как выйдет во двор и глубоко затянется – надо же снять стресс после кошмара. – Расследование может быть сложным, – добавила она, вставая.
– Не сложным, а очень сложным, – засмеялся Вербин, тоже поднимаясь из-за стола, – вот в этом я точно уверен. Но я уж постарался, чтобы ты не заскучала у нас. Чтобы ваше первое дело, товарищ старший лейтенант, было неординарным.
– И у вас это получилось, – медленно, с чувством досады произнесла Марина и пошла во двор – обдумывать план действий.
