1942 года. И тем не менее, отвлекаясь от этого субъективного фактора, следует констатировать, что высокие темпы в военной промышленности были тогда объективно невозможны.
До июня 1941 года гитлеровцы не могли открыто проповедовать войну против СССР, если хотели воспользоваться моментом внезапности. Только после того, как правительству удалось внушить немцам мысль, что война против СССР является борьбой немецкого народа за жизнь, борьбой за спасение жизни каждого немца, — лишь после этого оказалось возможным повысить требования к немцам. Насколько озабочены были гитлеровцы, насколько их преследовал страх, подтвердил в начале 1944 года главный орган нацистской партии газета «Фёлькишер беобахтер», писавшая: «Германия как на собственной имперской территории, так и в землях, подвластных ей, преодолела опасный момент в области военной экономики. Опасность эта заключалась в следующем: готово ли население на все время войны согласиться… с существенным снижением своих доходов» [14].
Таким образом, несправедливо утверждение, что фашисты уже в 1941 году могли выжать из немцев то, что они выжали из них в 1944 году. Правительство вынуждено было считаться с народом и учитывать его как серьезный фактор при осуществлении своих политических и военных мероприятий.
1.
2. Ibid. S. 276.
3.
4. См.:
5. Cm.:
6. См.: Промышленность Германии в период войны 1939–1945 гг М., 1956. С. 270–271.
7. «Der Prozess gegen die Hauptkriegsverbrecher vor dem Intemationalen Militargerichtshof, Numberg 14. November 1945—1 Oktober 1946», Niimberg, 1947–1949, Bd. XVI. S. 478.
8. Cm.:
9. Cm.:
10.
11. Cm.:
12.
13. См.: Промышленность Германии в период войны 1939–1945 гг. С.
270.
14. «Vdlkischer Beobachter», 12. 1. 1944.
Вольфрам Ветте
ОБРАЗ ВРАГА: РАСИСТСКИЕ ЭЛЕМЕНТЫ В НЕМЕЦКОЙ ПРОПАГАНДЕ ПРОТИВ СОВЕТСКОГО СОЮЗА
«Если в течение многих лет и десятилетий проповедовать, что славянская раса — это низшая раса, что евреи — вообще не люди, то дело должно дойти до такого взрыва», — Эрих фон дем Бах-Целевски на допросе 7 января 1946 года перед Международным военным трибуналом в Нюрнберге [1].
Бах-Целевски после 22 июня 1941 года был одним из высших руководителей СС и полиции на Востоке (участок Россия — Центр) в чине обергруппенфюрера СС и генерала полиции, с 1943 г. являлся «начальником соединений по борьбе с бандами» на всем Восточном фронте, одним из пресловутых фашистских организаторов массовых убийств [2].
КАКОВЫ БЫЛИ МОТИВЫ ПРЕСТУПНИКОВ?
Ретроспективный взгляд эсэсовца фон дем Бах-Целевского для обсуждаемой здесь проблематики примечателен в трех отношениях. Во-первых, в нем устанавливается, причем без всяких оговорок, тесная связь между антисемитизмом и антиславизмом, как если бы это было для национал-социализма само собой разумеющимся положением дел. Во-вторых, оба этих расистских «образа врага» выступают как конечный продукт «проповедей» многих лет и десятилетий, т. е. идеологического индок-тринирования, которое могло осуществляться как путем внутренних установок, так и через пропаганду национал-социалистического государства. Наконец, в-третьих, утверждается, что уничтожение евреев и славян следует понимать как «взрыв». Он якобы прямо-таки естественно проистекал из собственной динамики многолетней пропаганды «образа врага».
Вряд ли можно оспаривать, что такая причинноследственная связь имела место в действительности. В этом смысле мы имеем вполне убедительное объяснение связи между национал-социалистской пропагандой и практикой войны на уничтожение против евреев и славян. Остается, однако, открытым вопрос: если действительно, как утверждается, существовала тесная связь между антисемитизмом и антиславизмом в национал-социалистской идеологии, то была ли она также предметом открытой пропаганды? Или же расово-идеологические цели нацистского режима скорее замалчивались и затушевывались? Особенно трудно ответить на вопрос, в какой мере насилие по отношению к евреям и славянам следовало лозунгам пропаганды. Была ли мотивация преступников обусловлена нацистской пропагандой или были другие факторы, например, военная дисциплина, общий верноподданнический склад мышления, вера в фюрера, приспособленчество к обстановке в армии?
Это те же вопросы, которые американский историк Кристофер Р. Браунинг весьма конкретно и детально рассматривал на одном примере [3]: убивали ли те немецкие «защитники порядка» среднего возраста, которые входили в состав 101-го резервного полицейского батальона в Польше потому, что в течение долгого времени подвергались обработке расово-идеологической пропагандой? Или эти массовые убийцы действовали отнюдь не в первую очередь как особо убежденные преступники по идеологическим мотивам, а как «вполне нормальные солдаты», которые просто исполняли то, что им было приказано, и потому, что их товарищи делали то же самое?
РАСИСТСКИЕ ВЗГЛЯДЫ ГИТЛЕРА НА МИР
Как доказали исторические исследования в общепринятом подходе, Гитлер в первую очередь преследовал две главные цели: завоевание «жизненного пространства» на
Востоке и уничтожение европейского еврейства [4]. То, что уже на ранней стадии стало концепцией его мировоззрения, он, став диктатором, как мы ясно видим в ретроспективе, последовательно осуществлял в рамках своей долгосрочной стратегии [5].
С учетом определенной привязки к уничтожению евреев расистское мировоззрение Гитлера зачастую сводилось к радикальному антисемитизму. Не подлежит сомнению, что в течение всей его
