поплескаться под упругими освежающими струями, включая автомат, чередующий подачу то холодной, то горячей воды, что всегда благотворно действовало на нервную систему. Выскочив на резиновый коврик, насухо растерся мохнатым полотенцем, проглотил пару патентованных таблеток снотворного и завалился спать.
Когда Фрэнк открыл глаза, сквозь неплотно задернутые шторы пробивались яркие лучи солнца, в них, золотясь в воздухе, реяли пылинки. «Видно, хозяйка в мое отсутствие не утруждала себя уборкой», — подумал он и, покосившись на будильник, обнаружил, что уже девять. Грег быстро, по заведенной еще во время житья у Креб-сов привычке сделал зарядку, принял душ, наскоро прожевал бутерброд с ветчиной, запив его чашкой кофе с молоком, захватил «Поляроид» — автоматический фотоаппарат и выбежал на улицу.
Он намеревался побывать на местах происшествий: в церкви, помещении выставки цветов и театре. Осмотреться в обстановке, опросить очевидцев, а если уж очень повезет, обнаружить что-либо, проливающее свет на события предыдущей недели.
Фрэнк возвратился, не чувствуя ног от усталости, после полудня. Как он и ожидал, осмотр и беседа с несколькими на редкость бестолковыми и болтливыми свидетелями дали очень мало, но все же кое-что разузнать удалось. Большинство очевидцев — это были самые разные люди по характеру и общественному положению — в результате сводили весь разговор к деяниям каких-то сверхъестественных сил. А методистка с выставки — средних лет экспансивная особа в очках, которые закрывали пол-лица, так и заявила: перед событием она видела какие-то бесплотные тени, и вели они себя очень подозрительно. Как Грег ни бился, пытаясь выяснить, в чем же заключалась эта подозрительность, путного ответа не получил.
Грег никогда не анализировал материал по частям, вернее, не делал никаких выводов в процессе следствия. Он, как его учил Хитрый Опоссум, старался сначала собрать побольше, не разделяя сведения на важные и второстепенные, и, когда, по его мнению, накапливалось достаточно, уединялся, отрешаясь от всех связей с внешним миром, и приступал скрупулезно раскладывать «по полочкам и кучкам» все, что у него имелось.
Вот и сейчас заполненный записями блокнот и вынутые из бокса фотоаппарата уже обработанные снимки он сложил в большой бумажный конверт и, написав на нем: «Церковь, выставка, варьете», запер в ящик стола. Да, набегался он сегодня, словно спортсмен-марафонец.
На кухне, вытащив из холодильника расфасованные припасы, он быстренько приготовил еду. Из пакета с замороженным овощным супом, пары готовых нежно-розовых бифштексов и банки пива получился неплохой обед.
Когда он закладывал грязную посуду в мойку, в передней раздался звонок. Фрэнк положил тарелки на кухонный столик, вытер руки полотенцем и побежал открывать.
На пороге стоял полицейский с большим серым пакетом, перетянутым шпагатом и опечатанным сургучными печатями. Увидев Грега, он, почтительно откашлявшись, спросил:
— Мистер Грег?
— Да, это я, — ответил Фрэнк.
— Простите пожалуйста, удостоверение, если не затруднит.
Фрэнк вернулся в комнату, вынул из кармана пиджака, висевшего на спинке стула, визитную карточку и показал полицейскому.
— Все правильно, — полисмен протянул пакет, — от инспектора Кребса. Извините еще раз. Всего вам доброго.
— До свидания. — Фрэнк захлопнул дверь, прошел в комнату и поместил пакет туда же, где лежал конверт. Затем он полистал записную книжку, отыскал нужный номер и, усевшись с ногами в кресло, позвонил.
Длинные нудные гудки в трубке навевали сон. Он уже начал терять терпение, когда где-то далеко низкий, чуть заспанный мужской голос недовольно произнес:
— Я слушаю.
— Извините, Кинг, я, наверное, разбудил вас, это Грег.
— Разбудили, ну да ладно, все равно пора вставать. Слушаю вас, шеф. — Голос постепенно зазвучал бодрее.
— Необходимо немедленно досье на Дика Робинсона.
— Химика?
— Да. Причем меня не интересуют отдельные темные места или компрометирующие документы. Важно все: жизнеописание, окружение и желательно поподробнее. Дело весьма срочное.
— Детей у него нет?
— По-моему, нет. — Фрэнку было известно, что Кинг не сообщит никаких сведений на человека, если у него есть дети до шестнадцати лет.
— Вам навечно или временно?
— Конечно, временно — дней на семь-десять, не больше.
На другом конце провода молчали.
— Вы меня слышите, Кинг? — спросил Фрэнк.
— Да, шеф, слышу. Я обдумываю, что именно вам представить и сколько с вас запросить?
— Давайте все, что есть, в цене, надеюсь, сойдемся. Я не жадный, идет?
— Хорошо, шеф.
— Когда я смогу получить документы?
— Сегодня вечером. Доставить их вам в контору?
— Нет, домой, и желательно так, чтобы ни одна душа не пронюхала.
— Договорились, мистер Грег, все будет сделано.
— Тогда до встречи. — Фрэнк повесил трубку и, развалившись в кресле, вытянул ноги. Он очень устал. После сытной еды клонило ко сну, хотелось полежать, отдохнуть, отключиться и ни о чем не думать.
За окном на облезлой акации дрались воробьи. Снизу, по коричневому морщинистому стволу, прильнув к нему пушистым белым брюхом, приоткрыв красную зубастую пасть, крался пятнистый котище.
Грег видел, как кот, когда грозило, что беззаботно чирикающие пичуги его увидят, замирал и закрывал глаза. «Вот хитрая шельма», — подумал он.
Нехотя поднявшись, Фрэнк направился в спальню, сбросил одежду и, укрывшись мягким и легким одеялом из верблюжьей шерсти, в блаженстве растянулся на постели. Несколько минут спустя он уже крепко спал, обняв руками большую и плоскую подушку.
Проснулся Грег от непонятного дребезжанья, точно в серванте звенела посуда, когда по мостовой проносится грузовик. Он сел и, словно пытаясь стряхнуть сон, завертел головой. В комнате плавали тени, на потолке высвечивались большие оранжевые квадраты — уличные фонари отражали оконный переплет. Дребезжанье смолкло, но несколько секунд спустя настойчиво повторилось. Фрэнк вскочил и лишь теперь сообразил — звонят в прихожей.
Он сунул ноги в домашние туфли, зашлепал в коридор и распахнул дверь.
Вошел высокого роста, кряжистый, почти квадратный мужчина в темном плаще, очках и берете.
— Добрый вечер, шеф. Я принес то, что обещал.
— Привет, Кинг. Вы, как всегда, обязательны. Набросьте пять процентов за пунктуальность, — засмеялся Грег.
— Ловлю вас на слове, у меня не заржавеет. — Он протянул плоскую черную папку на «молнии». — Здесь все, что нужно. Мне кажется, подробнее о себе не расскажет на исповеди всевышнему и сам мистер Робинсон, кость ему в гортань.
— Спасибо. Выпишите счет и подайте мисс О'Нейли.
— Благодарю вас, шеф. Я больше не нужен?
— Нет, Кинг, спасибо. До свидания.
— Всего доброго. — Человек повернулся и вышел, осторожно прикрыв за собой дверь.
