В заключение выскажу некоторые конкретные предложения. Мне кажется, без возвращения в песенную индустрию профессиональных поэтов, без восстановления профильных художественных советов на телевидении и при Министерстве культуры, без создания, скажем, на базе Литинститута специального песенного семинара, где будут преподавать классики жанра, дело не сдвинется. Мы и дальше будем вынуждены слушать доносящуюся отовсюду изобретательно аранжированную полуграмотную текстовщину, унижающую здравый смысл и наши национальные песенные традиции. А все это ведет в итоге к усугублению того социального и нравственного неблагополучия нашего общества, которое сегодня признано всеми, независимо от политической и прочих ориентаций. И последнее. Вы давно слышали новую хорошую патриотическую песню? Лично я — давно. Не пишут-с. Даже к 60-летию Победы не сподобились! А вот про «дитя порока» и про то, что рай, оказывается, начинается в ресторане, где гитары и цыгане, слышу постоянно…
Умный народ глупых песен не поет. Он либо отторгает навязываемую ему нелепицу, либо сам непоправимо глупеет, а затем исчезает из Истории…
ТРИ ВЕКА И ПЯТЬ ЛЕТ
В мае 2001 года, заступив на пост главного редактора «ЛГ», я обратился к читателям со статьей, которая называлась «Слово не птеродактиль. Вместо манифеста». Увы, нынешние журналисты и литераторы иной раз страдают своеобразной комфортной амнезией: не помнят то, что писали или говорили совсем недавно. И такая забывчивость стала сегодня чуть ли не признаком профессионализма. Очень, кстати, удобно: если забыл сказанное, то вроде уже и за свои слова можно не отвечать. Мели, Емеля, твоя неделя… Читатели же, по моим наблюдениям, гораздо памятливее писателей. Тем не менее я хотел бы процитировать некоторые программные строки того манифеста:
«Ренар говорил: скопище людей превращают в нацию две вещи — общее великое прошлое и общие великие планы на будущее… Можно сколько угодно иронизировать по поводу долгожданной общенациональной идеи и снова уносить “зажженные светы” на интеллектуальные московские кухни, но не лучше ли сообща, забыв взаимные обиды, принять участие в формировании и формулировании наших общих великих планов на будущее? Ведь иначе нам придется жить по чужим формулам».
Или вот еще:
«…хватит, пожалуй, груды умственного мусора, наваленного за перестроечные и постперестроечные годы, всерьез выдавать за баррикаду, навеки разделившую российское общество, и в особенности нашу интеллигенцию. У самого отвязанного либерала и самого укорененного почвенника при всех непримиримых различиях есть хотя бы одно общее. Но какое! Это общее — Россия, страна великих слов и великих дел».
Прошло пять лет. Изменилась страна, изменилась «Литературная газета». Однако, полагаю, «ЛГ» изменилась значительнее и принципиальнее. То, что было заявлено и обещано, мы постарались выполнить. Прежде всего «ЛГ» отказалась от моноидеологического, истошно либерального принципа, беспощадно отсекавшего от нее всех, кто думает по-другому. Теперь это газета не для единомышленников, а для мыслящих людей. Усилиями творческого коллектива «Литературка» преображена в полифоническое издание, которое открыто всем направлениям мысли, художественной, политической, экономической, всем, как говорится, «дискурсам» и «трендам» современности. Нам удалось снова вовлечь отечественную творческую и научную интеллигенцию, независимо от политической и эстетической ориентации, в режим диалога, преодолеть баррикаду идейного антагонизма.
Это было непросто, ибо сложился своего рода фундаментализм, как либеральный, так и патриотический, исключающий конструктивную полемику с «неверными», признающий только навешивание ярлыков и выдавливание врага в информационное небытие. «Литературка» вернула в медиапространство полноценные, многоголосые дискуссии о нравственном состоянии общества, об исторических итогах XX века, о патриотизме, который все 90-е годы был для общечеловеческого уха нецензурным словом. Вместо расхожего, наскоро слепленного антисоветского мифа читатели нашли на наших страницах основательные публикации, призванные всерьез проанализировать сложнейшее историческое наследство, доставшееся нам от советской эпохи. Радует, что нашему примеру последовали некоторые литературные и общественно-политические издания. Что-то отдаленно напоминающее терпимость к иному мнению стало появляться даже на телевидении…
На страницах «ЛГ» в спорах о современном литературном процессе — прозе, поэзии, критике, фантастике, детской беллетристике — сошлись писатели, еще недавно не желавшие ничего даже слышать друг о друге… Это серьезный шаг к той духовной, интеллектуальной консолидации, без которой невозможен достойный ответ на вызовы лукаво-глобального времени. Особое место в газете традиционно занимают публикации, посвященные социально-этическим проблемам. Десоветизация, обернувшаяся «десовестизацией», реформаторство, превратившееся в «реформачество», привели нас всех к очевидному моральному дефолту. За эти пять лет литгазетовцы немало потрудились над «совестизацией» нашего общества. Заметьте, с недавних пор почти забытые слова «совесть», «нравственность» стали проникать даже в лексикон власти. Конечно, вернуть в алфавит букву «Ё» легче, чем мораль — в политику и бизнес, но лиха беда начало…
Умный читатель сразу оценил нашу открытость, наш полифонический принцип формирования газеты. За пять лет «Литературка» почти в три раза увеличила свой тираж. Так наша идеология стала нашей экономикой. Мы вышли на самоокупаемость, преодолев финансовые трудности, порожденные в свое время распространенным среди пишущей братии прискорбным обычаем, который я назвал бы неблагодарным иждивенчеством. Увы, у нас в Отечестве стало даже признаком «интеллигентности» гнобить собственное государство за казенные деньги. «Литературная газета» способствует возрождению духовной и материальной мощи Державы исключительно за свой счет.
Сегодня «ЛГ» очевидно лидирует среди российских культурологических изданий по тиражам, цитированию, охвату не только отечественного, но и зарубежного читателя. Более того, по данным агентства «Комкон-Медиа», мы держим третье место среди всех еженедельников России, а ведь иные из них борются за читателя, обнажая не смысл вещей, а гениталии. Поэтому, наверное, все эти годы «Литературка» не давала покоя бдительным доброхотам. То дотретьяковские «Московские новости» обвиняли нас в возмутительном патриотизме, то газета «Завтра» навешивала ярлык тайных космополитов. Да вот буквально несколько дней назад в прессе появились «достоверные слухи» о том, что нас вроде бы продают, а вроде бы и закрывают. Шквал вопросительных звонков и тревожных телеграмм, обрушившийся на редакцию, лишний раз подтвердил, что судьба старейшей российской газеты, основанной Пушкиным и возобновленной Горьким, волнует очень многих. А это гораздо важнее и значительнее для нас, нежели очередная утка, пущенная теми, кто не умеет иными способами привлечь внимание к своим желтушным изданиям.
Акционеры и коллектив газеты уполномочили меня, как говорится, заявить: не волнуйтесь, дорогие читатели! «ЛГ» — такая же неотъемлемая часть нашей культуры, как Третьяковка, как Московский университет, как Пушкинский Дом, как Художественный театр. Наше издание вступило в третий век своего существования и будет с вами всегда, по крайней мере до тех пор, пока жива Российская Цивилизация.
НИЧЕГО ЛИЧНОГО, НО МОЛЧАТЬ НЕ МОГУ!
Ничто не предвещало скандала. Телеведущая Татьяна Малкина записывала очередной выпуск ток-шоу «Ничего личного». В студию поспорить на тему «Может ли искусство портить нравы?» были приглашены писатель, доктор филологических наук Алексей Варламов, заведующий кафедрой журналистики МГИМО, главный редактор журнала «Фома» Владимир Легойда и автор этих строк. Мы отстаивали позицию: да, может и еще как! Нашими оппонентами были художник Дмитрий Цветков, главный редактор журнала «Артхроника» Николай Молок и Даниил Дондурей. Остается только гадать, почему в эту компанию попал главный редактор журнала «Искусство кино», по роду деятельности отлично знающий, как убедительно синематограф повлиял и влияет на нравственность. Впрочем, Даниил Борисович по своему обыкновению рассматривал предмет дискуссии с таких теоретических высот, откуда предмет почти уже и не виден. Экспертом выступила заведующая отделом современной живописи Государственной Третьяковской галереи Наталья Александрова.
