127 часов. Между молотом и наковальней

в каньон Хорсшу в четверг около полудня. Позднее ПСС запросила еще одну «птичку» у пожарной команды лесоохранной службы Южной Юты. Сванке объявил, что его второй по значимости целью, после обеспечения безопасности поисково-спасательного персонала, является то, чтобы «определить местонахождение, получить доступ, стабилизировать и транспортировать Ральстона до 20:00 часов 01 мая 2003 г.». При такой заявленной срочности операции, устав требовал вытащить меня в первые десять часов. Руководители поисково-спасательных работ иногда используют сокращение LAST — locate, access, stabilize, transport (обнаружить, получить доступ, стабилизировать, транспортировать).

Капитан Эккер посовещался с помощником шерифа округа Уэйн Дагом Блиссом, и тот согласился предоставить свою поисково-спасательную команду, включая конную группу для ускорения поиска. Хотя это была его просьба вызвать поисковиков, капитан Эккер шутил:

— Ну да, с вертолетом в воздухе к тому времени, когда вы спуститесь с лошадьми в каньон, мы уже локализуем паршивца. Но вызовите их и будьте готовы оставить на ночь.

В 11:25 утра Блисс послал поисково-спасательной группе приказ встретиться в Хэнксвилле: «Встречаемся у „Карла Ханта“ для поисков в районе каньона Хорсшу. Приведите лошадей, будьте готовы остаться на всю ночь».

Терри Мерсеру, пилоту из Управления общественной безопасности, только что отменили полет, и его заправленная машина стояла на взлетно-посадочной площадке для вертолетов в Международном аэропорту Солт-Лейк-Сити, когда в десять сорок пять утра ему позвонили.

Через двадцать пять минут Терри был на борту вертолета и звонил капитану Эккеру, который попросил его подобрать одного из своих офицеров в аэропорту Хантингтон в северо-западной части округа, примерно за семьдесят воздушных миль от каньона Хорсшу. В 12:50 Терри приземлился и взял на борт детектива Грега Фанка с большой кустистой бородой (только что работавшего под прикрытием по поручению отдела по борьбе наркотиками). Они вылетели в каньон, до которого было всего тридцать пять минут лёту.

Хотя Терри пришлось лететь два часа из Солт-Лейк-Сити, его вертолет первым приземлился на грунтовой парковке перед каньоном Хорсшу. Сержант Митч Ветере показал Терри мой бордовый пикап, и они осмотрели мое походное и кемпинговое снаряжение в багажнике. После короткого совещания рейнджеров из БЗУ и ПСС, собравшихся на подходе, Терри и два офицера решили, что опытный турист скорее направился бы к северному концу каньона, где тот пересекается с каньоном Грин-Ривер. Когда прилетит второй вертолет, он покружит и над верхней частью каньона к югу от подхода.

Определившись с полетными планами, Митч присоединился к своему коллеге Грегу на заднем сиденье вертолета в качестве дополнительной пары глаз на борту, хотя и очень боялся летать. Постановление федеральных органов запрещает работникам БЗУ и службы парка садиться на борт любого летательного средства, не имеющего зеленой карты. Поскольку ПСС Юты помогает в первую очередь округам, пилотам не позволено иметь зеленые карты, и таким образом они избегают обязательств помогать федеральным властям. Эта политика работает в пользу ПСС, сохраняя ограниченные ресурсы отдела для нужд штата, — но сейчас рейнджеры БЗУ и ПСС, собравшиеся на стоянке у Хорсшу, оказались фактически отлучены от спасработ. Поэтому, хотя Митч летать не любил, и сильно не любил, хотя он не доверял вертолетам, он был единственным человеком на парковке, кто мог лететь.

В 13:56 Терри поднял вертолет ПСС в вихре красной пыли и, влетев в каньон Хорсшу, двинулся в северо-восточном направлении, к слиянию Бэрриер-Крик и Грин-Ривер. На протяжении двадцати миль он вел машину как можно ниже, повторяя все изгибы пересохшего русла Бэрриер-Крик. Грег и Митч искали следы на песчаном дне каньона и опасливо поглядывали на ничтожный промежуток между кончиками лопастей пропеллера и каменными стенами. Вдыхая запах отработанного топлива, Митч ежесекундно спрашивал себя: «Бог мой, что я тут делаю, на этом летающем бензобаке?»

Примерно через час они долетели до Грин-Ривер. Грег и Митч не заметили никаких признаков туриста; впрочем, заметить они могли бы только того, кто находится на открытом пространстве. А в каньоне было много крупных камней и деревьев, которые отбрасывали густые тени и не позволили бы обнаружить меня, если бы я был ранен и не мог подать сигнал вертолету или скрыт из виду.

В 14:50 Терри развернул вертолет и спешно полетел обратно к стоянке. Топлива у него осталось на полчаса, а нужно было приземлиться, оставить офицеров у парковки, потом снова подняться и за двадцать минут перелететь через Каньонлендс в Моаб на дозаправку. Это было довольно рискованно, времени — в обрез.

К тому времени Терри сделал все возможное. Как только он поднялся над каньоном, Митч впервые за последний час вздохнул легко, ожидая возможности снова ступить на terra firma.[91]

ГЛАВА 15 Свидание с судьбой

Было похоже на секс со смертью.

Барри Бланшар о попытке своей команды взойти на Рупальскую стену (4500 м) Нанга Парбата в Пакистане

11:34, четверг, 1 мая 2003 года. Я кладу нож сверху на каменную пробку и упаковываю культю в пластиковый пакет, который раньше служил прокладкой между правой рукой и стеной. Обернув белый пакет желтой тесьмой, снятой с шеи, я сую руку в пустой рюкзак кэмелбэка и перебрасываю затянутые ремни через голову, чтобы прижать ампутированную руку к груди в самодельной перевязи. Мне не приходит в голову остановиться и снять велосипедные шорты, чтобы вытащить из них впитывающую прокладку; в этот момент нужно двигаться вперед. Я выстегиваю два карабина из моего полиспаста и встегиваю их в петлю на обвязке, затем лихорадочно бросаю несколько непристегнутых предметов в мешок — пустую емкость для воды, почти полную бутылку мочи, видеокамеру, мультитул — и делаю паузу, взяв в руки фотоаппарат. Какой-то инстинкт просыпается внутри меня, и я включаю камеру. За пять секунд я делаю два снимка отрезанной руки. Такое несентиментальное прощание. Выключив камеру, надеваю крышку на объектив, бросаю ее в рюкзак и тщательно затягиваю узел. Быстро осмотрев все вокруг каменной пробки, дабы убедиться в том, что не забыл ничего важного, я сгребаю в левую руку две дюжины витков альпинистской веревки и пускаюсь ковылять по каньону.

Первые пятнадцать метров меня мотает от стены к стене. Приходится остановиться и успокоиться. Мое сердце на пределе, бьется в три раза чаще, чем в нормальном состоянии, но давление сильно понижено. Есть опасность отрубиться.

Успокойся, Арон. Сейчас нельзя терять сознание.

Если я буду торопиться и перенапрягаться, ничем хорошим это не кончится. Прежде всего, нужно добраться до воды. Я делаю три глубоких вдоха и выдоха, внутренне собираюсь и иду дальше, таща за собой запутанную веревку. Следующие сто сорок метров я прохожу за двадцать минут. Два часа назад, с появлением солнечного кинжала, здесь было немного света, сейчас темно. Но мои глаза привыкли к сумеркам, я даже не включаю налобник. Извилистый узкий каньон почти на всем своем протяжении уже ширины плеч; я осторожно протискиваюсь боком по этому проходу, чтобы не задеть правую руку. По крайней мере в десяти разных местах мне приходится одной рукой выполнять замысловатые полутехнические маневры. Сначала я перекидываю веревку через каждый узкий изгиб в каньоне, а затем ползу вслед за ней. Я соскальзываю на заднице в нечто, напоминающее туалетный бачок, где вода сформировала круглую вымоину на дне пары S-образных изгибов. К счастью, это мелкая чаша, у выхода есть полка, через которую можно легко перелезть. Я волнуюсь, как бы мне не встретилась вымоина с гладкими стенами, — даже если она будет всего несколько футов глубиной, это препятствие может оказаться для меня сейчас непреодолимым. Я веду себя как одержимый; стараюсь двигаться так быстро, как только могу, но в то же время адреналин и эндорфины деформируют мое