— Не знаю.
Я вспомнила Олежека и подумала, что никакого второго заказчика на Окуня не существовало. Он просто наврал.
Вадим начал терять терпение.
— Пожалуйста, расскажи мне все, что ты знаешь.
— Да я ничего не знаю! — с горечью воскликнула я. — Только то, что это был Вова Крыса. Ты, ты расскажи мне!
Вадим знал немного.
Речь шла о крупном действующем государственном предприятии, сорок девять процентов акций которого государство было готово продать. Своим людям, разумеется. Вопрос уже был практически решен, обговаривались детали. Серж должен был стать одним из акционеров. Какую роль играл в этом деле Вова, Вадим не знал. Но был уверен, что самую активную.
— Ты думаешь, все произошло из-за этой сделки? — спросила я.
— Я уверен, — кивнул Вадим.
— Значит, Вове было это выгодно?
Вадим прикурил сигарету.
— На этот лакомый кусочек многие претендовали…
— И больше ты ничего не знаешь? — Я была разочарована.
— Нет.
Секретарша внесла кофе.
— Вообще-то я не просил, — удивленно посмотрел на нее Вадим и тут же исправился. — Может, ты хочешь кофе?
— Нет, я поеду. Спасибо, — поблагодарила я секретаршу. Она была полная противоположность Регине. И очень обаятельная. — Пока, Вадим. Звони.
Я дошла уже до двери, но вернулась. В упор посмотрела на анти-Регину. Она поняла, профессионально улыбнулась, закрыла за мной дверь. Я подошла близко к Вадиму.
— Как ты думаешь, — спросила я почти шепотом, — почему они не сделали контрольный ему в голову?
Вадиму ничего не надо было объяснять. Все-таки они умные, эти мальчики из роскошных офисов. Иначе у них бы не было империй, которые они называют именами своих хомячков.
— Потому что им нужен был Серж, — просто ответил Вадим.
Я кивнула и молча вышла.
Вся Москва уехала в горы.
Те, кто еще не уехал, собирали чемоданы, чтобы уехать сразу после Нового года. Те, у кого есть потребность в знакомых лицах и близости к олигархам, уехали в Куршевель.
Все остальные — в Сент-Моритц.
Правда, некоторые оригиналы уехали в жаркие страны, но их было меньшинство. Хотя это меньшинство выкупило билеты на все рейсы «Аэрофлота», и улететь на какие-нибудь Мальдивы, Сейшелы или во Флориду, не позаботившись об этом заранее, невозможно. Так же как и снять номер в приличной гостинице. Не говоря уже о шикарной.
Те, кто остался, наслаждались свободными улицами без пробок и, встречая знакомых, обращались к ним, как к членам одного братства: «Ты тоже здесь? Отлично!»
А на Новый год собирались по ресторанам.
Для тех, кто имеет возможность жить на Рублево-Успенском шоссе и не имеет желания выезжать в Москву, существует «Веранда у Дачи».
Там я собиралась праздновать Новый год.
Подобралась довольно странная компания: я, Катя, Лена со своим женихом, который на следующий день уезжал в Куршевель с бывшей семьей, соседи Лены — муж с женой и два гомосексуалиста Митя и Мотя — чтобы было тусовочно.
Нам дали столик прямо посередине, под настоящей березой, наряженной как елка.
Когда я зашла в ресторан, за нашим столом уже сидела девушка по имени Аня. Она размахивала длинным мундштуком и закидывала ноги в сетчатых чулках Моте на колени. Несколько лет назад ей посчастливилось родить ребенка от олигарха, и теперь она могла покупать себе сколько хочешь сетчатых чулок и закидывать ноги куда угодно. Вот только олигарх ее бросил, а она его действительно любила.
Гости были в сборе, и воздух ресторана был наполнен концентрированным ожиданием веселья.
Принаряженные официанты разливали вино, которое входило в стоимость стола в неограниченном количестве.
Девушка Аня безостановочно материлась, потому что считала это проявлением свободы воли.
Увидев нас, Митя махнул рукой каким-то своим знакомым и, подхватив Аню, повел ее знакомиться с ними.
Аня, надо отдать должное ее чувству юмора, осталась развлекать Митиных знакомых, при этом изящно выпуская клубы дыма прямо им в лицо, а Митя поспешил вернуться, чтобы поздороваться со мной и Катей.
А мы уже обнимались с Кирой. Ее йоркшир, не выдержав флоридской операции, умер и был похоронен в старинной китайской шкатулке на заднем дворе Кириного дома. На «Веранду» она приехала с карликовым пуделем, которого покрасила краской «Wella» в ярко-розовый цвет, в тон своему платью. Пуделя, то есть пуделицу, звали Блонди, и у всех девушек в этом ресторане она вызывала восторженный визг.
Кира сообщила, что ждет Олесю, но та опаздывает, потому что ссорится с мужем. С утра ей показалось, что муж больше не любит ее.
— Почему? — спросила Катя.
— По-моему, ей приснилось что-то, — снисходительно объяснила Кира.
Катя нетерпеливо посматривала на часы, потому что в полночь заканчивался срок действия ее пари с ее олигархом. На прошлый Новый год Катя поспорила с ним, что бросит курить на год. На пятьдесят тысяч долларов США. В ноль-ноль часов одну минуту она собиралась затянуться.
— Может, ты уже не будешь курить? — спросил Митя.
— Буду, — сказала Катя, — причем с таким удовольствием!
Катя достраивала дом на Николиной Горе, и пятьдесят тысяч долларов США были ей очень кстати.
В полночь стало так громко, словно открылось все шампанское, хранящееся в этом ресторане.
Мы кричали, чокались, обнимались и целовались.
У каждого из присутствующих были знакомые за другими столами, поэтому веселье получилось общим и немного домашним.
Я подошла поздороваться к Вике, которая весь вечер улыбалась мне из-за своего столика. Она была с детьми и с тренером по плаванию. Он выглядел безупречно. Она кормила его с ложки соте из баклажанов.
— Уезжаете отдыхать? — Я произнесла это как пароль. И ожидала ответа про Куршевель. Там ее тренер, такой молодой и красивый, не оставил бы окружающих равнодушными.
— Нет. — Вика, как всегда, словно бы выпевала слова. — Мы поедем в феврале, когда все уже вернутся. Я так устала от тусовок.
— Все говорят, что устали от тусовок, но никто не отдыхает в феврале.
Викина младшая дочь подбежала к столу и потянула за рукав маминого ухажера.
— Дай попить, — капризно произнесла она.
Он протянул ей воды и поправил растрепавшиеся локоны. Она быстро улыбнулась и убежала прямо со стаканом.
Все мечтают о красавцах с влюбленными глазами, а Вика — имеет.
Приехала Жанна Агузарова, почему-то вся забинтованная. Только щелочки глаз видны. «Чтобы не видно было стыдливого румянца, что приходится выступать перед такой публикой», — сказал Митя. Она
