дубовую доску. Отдача пружины должна быть как минимум втрое мощнее, чтобы останавливать стрелу.
Килвин небрежно потряс стрелохват, держа его возле уха. Внутри ничего не брякало.
— А что, если наконечники стрел будут не металлические? — спросил он. — Говорят, разбойники из ви-семби делают стрелы из кремня или обсидиана.
Я опустил глаза и вздохнул.
— Ну… — медленно ответил я, — если наконечники не из железа или чего-то подобного, то стрелохват не сработает, когда они подлетят на расстояние семи метров…
Килвин неопределенно хмыкнул и со стуком поставил стрелохват обратно на стол.
— Но зато, — радостно закончил я, — любой остроконечный кусок камня или стекла, оказавшийся в пределах пяти метров, приведет в действие другие связи!
Я потыкал пальцем в свои чертежи. Я очень гордился тем, что мне тоже хватило предусмотрительности включить в устройство куски обсидиана, исписанные рунами, предназначенными для стекла удвоенной прочности, чтобы оно не рассыпалось на осколки от удара.
Килвин посмотрел на чертежи, гордо ухмыльнулся и гулко хохотнул.
— Молодец! Молодец! Ну а если у стрелы будет костяной наконечник?
— А руны для кости не доверяют скромным ре'ларам вроде меня! — отпарировал я.
— А если бы доверяли? — спросил Килвин.
— Все равно я бы не стал их использовать, — ответил я. — Иначе какой-нибудь ребенок, катающий обруч, мог бы привести стрелохват в действие прикосновением своего нежного черепа.
Килвин одобрительно кивнул.
— Я-то думал о скачущей лошади, — сказал он. — Но это демонстрирует ваше благоразумие. Вы проявляете предусмотрительность, необходимую артефактору.
Я обернулся к чертежам и указал на них.
— Несмотря на это, магистр Килвин, быстро движущийся цилиндрический кусок дерева на расстоянии трех метров активирует стрелохват.
Я вздохнул.
— Связь так себе, однако этого будет достаточно, чтобы остановить стрелу или как минимум отвести ее в сторону.
Килвин наклонился и принялся более пристально изучать чертежи. Его глаза добрых две минуты блуждали по плотно исписанному листу.
— Все из железа? — спросил он.
— Скорее из стали, магистр Килвин. Я опасался, что железо со временем сделается слишком хрупким.
— И каждое из этих восемнадцати связываний написано на каждой из пружин? — уточнил он.
Я кивнул.
— Ненужное умножение усилий, — заметил Килвин, скорее в порядке беседы, чем осуждающе. — Кое-кто мог бы сказать, что в эту вещь вложено больше труда, чем нужно.
— Мне, в общем-то, плевать, что подумают другие, магистр Килвин, — ответил я. — Меня интересует, что думаете вы.
Он хмыкнул, потом поднял голову от чертежей и посмотрел на меня.
— У меня к вам четыре вопроса.
Я кивнул в ожидании.
— Прежде всего, зачем это нужно? — спросил он.
— Нельзя, чтобы люди гибли от засад на дороге, — твердо ответил я.
Килвин ждал продолжения, но мне больше нечего было сказать по этому поводу. Через некоторое время он пожал плечами и указал на другой конец мастерской.
— Во-вторых, где вы взяли этот… — он слегка нахмурился, — теветем… самострел?
У меня засосало под ложечкой. Я питал тщетную надежду, что Килвин, будучи сильдийцем, не знает, что подобные штуки у нас, в Содружестве запрещены. А потом, я надеялся, что он просто предпочтет не спрашивать.
— Ну… добыл, магистр Килвин, — уклончиво ответил я. — Он был мне нужен для испытаний стрелохвата.
— Но почему было не взять обычный охотничий лук? — сурово осведомился Килвин. — И избежать таким образом владения запрещенным оружием?
— Охотничий лук слишком слабый, магистр Килвин. Мне необходимо было убедиться, что мое устройство способно перехватывать любые стрелы, а у арбалета выстрел куда более мощный, чем у любого другого оружия.
— Модеганский длинный лук ничем не уступает самострелу, — заметил Килвин.
— Из него надо еще уметь стрелять, — возразил я. — К тому же модеганский лук мне не по карману.
Килвин тяжело вздохнул.
— В прошлый раз, когда вы изготовили свою воровскую лампу, вы хорошо сделали плохую вещь. Это мне не нравится.
Он посмотрел на чертеж.
— На этот раз вы плохо сделали хорошую вещь. Это лучше, но тоже не очень-то хорошо. Лучше все- таки хорошо делать хорошие вещи. Согласны?
Я кивнул.
Он положил массивную лапу на мой арбалет.
— Вас кто-нибудь видел с этой вещью?
Я покачал головой.
— Тогда мы скажем, что она моя и что вы получили ее по моему совету. Она присоединится к прочему оборудованию, что находится в хранении.
Он сурово взглянул на меня.
— И в будущем, если вам понадобится нечто подобное, обращайтесь ко мне.
Это был весьма ощутимый удар: я-то рассчитывал продать арбалет обратно Слиту. Однако могло быть и хуже. Мне не хватало только неприятностей с железным законом.
— В-третьих, в ваших чертежах нигде не говорится ни о золотой проволоке, ни о серебре, — сказал он. — Более того, не могу представить, для чего они могли бы понадобиться в подобном устройстве. Объясните, для чего вы брали в хранении эти материалы.
Я внезапно остро ощутил прохладный металлический грэм у себя на предплечье. Золото было необходимо для изготовления грэма, но этого, конечно, говорить было нельзя.
— У меня деньги кончились, магистр Килвин. А мне нужны были материалы, которые нельзя взять в хранении.
— Например, ваш самострел.
Я кивнул.
— А потом, еще солома, медвежьи капканы…
— Так один проступок влечет за собой другой, — неодобрительно сказал Килвин. — Хранение — не лоток ростовщика и не может использоваться в качестве такового. Я отменяю ваш допуск к пользованию драгоценными металлами.
Я повесил голову, надеясь, что выгляжу достаточно пристыженным.
— Кроме того, в наказание вы отработаете двадцать часов в хранении. Если кто-нибудь спросит, вы расскажете, что вы натворили. И объясните, что в наказание вас заставили вернуть стоимость металлов плюс двадцать процентов сверху. Раз уж вы используете хранение как ростовщика, с вас возьмут проценты, как то делают ростовщики.
Я скривил кислую мину.
— Хорошо, магистр Килвин.
— Ну, и последнее, — сказал Килвин, развернувшись и положив массивную руку на стрелохват. — Как вы считаете, ре'лар Квоут, сколько может стоить такая вещь?
Сердце у меня подпрыгнуло.
