красную и пузатую. Пригубил ее, задумчиво вытер влажные губы, кивнул и щедро плеснул себе в кружку.
Потом указал на следующую бутылку и снова принялся считать:
На этот раз ему выпала прозрачная бутылка с бледно-желтой жидкостью внутри. Баст выдернул пробку и щедро плеснул в кружку, не потрудившись попробовать. Отставив бутылку в сторону, он взял кружку и принялся яростно ее трясти. Потом отхлебнул. Расплылся в улыбке, ткнул пальцем в следующую бутылку, отчего она тоненько звякнула, и опять завел свою считалочку:
Тут скрипнула половая доска, Баст вскинул голову и широко улыбнулся.
— С добрым утром, Реши!
Рыжеволосый трактирщик стоял у лестницы. Он отряхнул длиннопалыми руками чистый фартук и рукава рубашки.
— Что, гость еще не встал?
Баст мотнул головой.
— Не шуршит, не шевелится!
— Ну, ему нелегко пришлось за последние два дня, — сказал Коут. — Должно быть, оно его догнало…
Он осекся, задрал голову, принюхался.
— Ты что, пил, что ли?
Вопрос был задан скорее с любопытством, чем в порядке обвинения.
— Да нет, — ответил Баст.
Трактирщик приподнял бровь.
— Я дегустировал, — пояснил Баст, сделав ударение на последнем слове. — Надо же сначала продегустировать, а потом уже пить.
— Ага, — сказал трактирщик. — Собирался пить, стало быть.
— Ну да, клянусь малыми богами, — ответил Баст. — Я собирался напиться. А что тут еще делать-то?
Баст достал кружку из-под стойки и заглянул в нее.
— Я рассчитывал на бузину, а мне досталась какая-то дыня…
Он задумчиво поболтал кружку.
— И что-то пряное.
Он отхлебнул еще и задумчиво сощурился.
— Корица? — спросил он, окинув взглядом ряды бутылок. — А что, бузины у нас совсем не осталось?
— Где-то должна была быть, — ответил трактирщик, не потрудившись взглянуть на бутылки. — Погоди минутку, Баст. Послушай меня. Нам нужно поговорить о том, что ты сделал вчера вечером.
Баст застыл.
— А что я сделал, Реши?
— Остановил ту тварь из Маэля, — сказал Коут.
— А-а! — Баст вздохнул с облегчением и небрежно махнул рукой. — Я ее просто задержал, Реши. Только и всего.
Коут покачал головой.
— Ты понял, что это не просто безумец. Ты пытался нас предупредить. И если бы не твое проворство…
Баст нахмурился.
— Да какое там проворство, Реши? Шепа-то она прикончила!
Он посмотрел на свежевыскобленные доски у стойки.
— А Шеп мне нравился.
— Все остальные будут думать, что нас спас ученик кузнеца, — сказал Коут. — И, пожалуй, оно так к лучшему. Но я знаю, как было дело. Если бы не ты, тварь перебила бы тут всех.
— Ой, Реши, ну, это неправда, — сказал Баст. — Ты бы ее прикончил, как цыпленка. Я просто успел первым.
Трактирщик только рукой махнул.
— Я всю ночь лежал и думал, — сказал он. — Думал о том, что можно сделать, чтобы тут стало поспокойнее. Ты когда-нибудь слышал «Охоту Белых Всадников»?
Баст усмехнулся.
— Реши, эта песня была нашей прежде, чем стала вашей!
Он набрал в грудь воздуху и пропел нежным тенором:
Трактирщик кивнул.
— Те самые строки, о которых я и думал. Сумеешь управиться с этим, пока я тут все приготовлю?
Баст с энтузиазмом закивал и буквально рванулся прочь, но замер в дверях кухни.
— А вы без меня не начнете? — с тревогой осведомился он.
— Мы начнем сразу, как только наш гость позавтракает и будет готов, — ответил Коут, и, увидев, как изменилось лицо его ученика, немного смягчился. — В общем и целом, думаю, пара часов у тебя в запасе есть.
Баст посмотрел в дверной проем, потом снова обернулся.
Трактирщик чуть заметно усмехнулся.
— И я позову тебя прежде, чем мы начнем.
Он помахал рукой.
— Ступай, ступай!
Человек, называвший себя Коутом, взялся за обычные утренние дела. Он двигался как заведенный, точно телега, катящаяся по наезженной колее.
Сначала хлеб. Он на глазок отсыпал муку, сахар, соль, не трудясь отмерять. Плеснул закваски из горшка, стоящего в кладовке, замесил тесто и оставил его подходить. Выгреб золу из кухонной печи и разжег огонь.
