Термокварковый фюрер

также многое другое!

  Сталин вдруг вздохнул:

  - Нет у нас своего Геббельса! Вот, например, много ли случаев перебежек со стороны немцев? У нас же, только за сорок второй год шесть дивизий перебежало, и это не смотря на репрессии в отношении родственников предателей!

  Берия угодливо предложил:

  - Дайте родственников перебежчиков казнить публично! Чтобы было больше страха! Причем не щадить даже детей!

  Тут возразил Буденный:

  - Сын за отца не отвечает!

  Сталин почесал пальцем переносицу и произнес:

  - Мы над этим хорошенько подумаем товарищи! Заодно и над тем, кого считать родственниками. Тут есть, например проблема: если сын перебежал, отца честного и преданного Родине человека вешать? Или так же поступать с матерью. И другое, а бабушки и дедушки они как? Ведь тоже родственники! А двоюродные братья! Вот и тут есть проблемы!

  Берия заметил:

  - Чем больше мы людей расстреляем, чем лучше!

  Сталин поправил:

  - Не людей, животных - врагов народа.

  Берия прочирикал:

  - Хуже животных!

  Буденный добавил:

  - Расстрелять мало! Надо вешать!

  Берия добавил:

  - Нет! Сжигать живьем на кострах! Как ведьм!

  Верховный сделал жест, и все замолчали. Взрывы в Москве стихли. Похоже, налет закончился.

  Сталин приказал Власику:

  - Обеспечь надежную охрану! Я пройдусь по развалинам, и вы меня снимите. Потом покажем в кино.

  Власик возразил:

  - Могут остаться не разорвавшиеся бомбы, снаряды, или еще агенты фашистов. Может лучще...

  Сталин прервал:

  - Вряд ли агенты сидят за каждым углом. Да и охрана у нас сильная. Так что без глупостей, я буквально пять минут пройдусь.

  Берия предложил:

  - А давайте я с вами товарищ Сталин.

  Верховный ласково кивнул:

  - С удовольствием Лаврентий.

  Командующий московской противовоздушной обороной Ковалев, накричав на подчиненных. удалился. Заперся в кабинете и, откупорив бутылку водки, налил себе стакан. Он страшно нервничал, так как провалил задание партии. Теперь его могла ждать участь Павлова.

  Генерал-лейтенант опрокинул в себя стакан, горькой жидкости. Почти сразу же стало легче. Вообще это чудное лекарство - водка. Даже захотелось спеть. Ковалев добавил еще пол стакана и запел:

  Шагаем маршем, в поднебесье воспарила пыль,
  Сияет солнце, туч свинцовый, плотных покрывало!
  Дерись за счастье, чтобы сказка превратилась в быль,
  И чтобы свет разрезал, то что мраком покрывало!

  Свобода драгоценная, ты всем нужна, мила,
  Возлюблен привет, не плачь, утри ресницы!
  Жизнь в рабстве тяжела, нет чистого угла,
  Днем в поле пашешь, ночь в сырой темнице!

  Но доли лучшей парень ожидал,
  Найти во тьме уста своей девицы!
  Оковы сбросить, мерзостный металл,
  Чтобы рабыни стали как царицы!

  Вот щеку освещает луч дневной,
  Что не было кошмара и печали!
  И зайчик пробегает: легкий, золотой,
  Друг друга нежно мы поцеловали!

  О рабства злую вечную печать,
  Ее неумолима, злая ада сила!
  Ты мускул напряги, чтобы сорвать,
  Что молотом основы сокрушила!

  Ты отряхни сомненья словно прах,
  Хоть кровь от страха, льдинкою застыла!
  Не поразит бойцы в сраженье страх,
  Не засосет трясина как могила!

  Не надобно улыбки робкой той,
  В которой видно скрытное презренье!
  И надсмеюсь над сумрачной судьбой,
  У господа получим мы прощенье!

  Богат с бедным - век веков вражда,
  Ведь сытый, тем, кто тощий не товарищ!
  И кажется, злу править навсегда,
  А нищий будет счалив в мраке кладбищ!

  Но крикнул витязь - русский богатырь,
  Пора кончать с кошмарным произволом!
  Не продавать вам девок на ясырь,
  Ублюдков мы проткнем острейшим колом!