— Нет, — уточнил я, — только с надписью переводчика.

Мы с Гэутэгином взяли свои чемоданы, еще раз пожали руки соседям и вышли в коридор, пообещав прислать им носильщика. Когда, выполнив это обещание, мы шли по перрону, Гэутэгин сказал:

— Вот видишь. А ты еще хотел сбежать в другое купе. Помнишь?

— А ты уверен, что они поняли все, что ты пытался им объяснить за эти десять суток?

— Конечно, поняли! Если не все, то во всяком случае многое. И то хорошо. Ты сам говорил, что надо учитывать откуда они приехали. Как-никак, их страна отстала от нашей на целую историческую эпоху.

В это время я снова увидел их. Они садились в такси. Мы помахали друг другу руками.

Они поехали в гостиницу «Амур». На осмотр Хабаровска супруги Леерлинк собирались затратить три дня, после чего должны были самолетом вернуться в Москву, а из Москвы — к себе домой, в Льеж.

А мы сразу отправились в кассу. У нас еще в Ленинграде были взяты билеты до Владивостока, надо было закомпостировать их. Потом нам еще предстоял многодневный путь по Охотскому и Берингову морям. Гэутэгин направлен был на практику в Анадырь, а я с какой-нибудь оказией должен был поехать из Анадыря еще севернее — на побережье Чукотского моря, в свой родной поселок, в знаменитый охотничий колхоз «Утро». Туда, где живет мой отец, где живут: старый охотник Мэмыль, резчик Гэмауге, колхозный механик Кэлевги, Инрын, Кэнири, Гэмалькот… Мысленно я был уже с ними. Мысленно я шел по колхозной улице, видел в открытом окне школы учительницу Валентину Алексеевну и свою черноглазую сестренку Туар, отвечающую ей урок; в окне соседнего класса был виден мой старый приятель учитель Эйнес, что-то писавший на доске. А у самого берега, там, где волны намывают гальку на влажный песок, трое молодых охотников — Унпэнэр, Ринтувги и еще кто-то — снаряжали вельбот, готовясь к очередному выходу в море.

От издательства

Рытхэу, автор этих рассказов, — молодой чукотский писатель, уроженец Уэллена, студент Ленинградского университета, факультета народов Крайнего Севера.

Свою литературную работу Рытхэу начал в газете «Советская Чукотка» (Анадырь).

В 1951 году в сборнике «Чычеткин вэтгав» («Родное слово») были опубликованы первые стихи Рытхэу.

Им переведен на чукотский язык ряд произведений русской классической и современной литературы, в том числе сказки А. Пушкина, повесть Т. Семушкина «Чукотка», «Рассказы о Сереже Кострикове» А. Голубевой и др.

Сборник «Люди нашего берега», состоящий из рассказов, написанных в 1950–52 гг., — первая книга Рытхэу, выпускаемая в русском переводе.

,

Примечания

1

Здесь непереводимая игра слов: по-чукотски «Мэмыль» — тюлень, промысловый зверь, достойный с точки зрения охотника всяческого уважения, а «Мымыль» — это вошь. Прим. переводчика.

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату
×