Наша встреча оказалась последней. Меньше чем через месяц я узнал, что Идзити Эйдзи скончался. Похороны вышли очень тихими, почти семейными. Среди участников скорбного ритуала я сразу узнал Сабуро и был поражен той точностью, с которой описал его покойный Эйдзи!
Там же, на траурной церемонии, я снова, после долгого перерыва, встретил Хацуё.
— Как вы собираетесь добираться домой? — деликатно поинтересовался я.
— Поеду на электричке…
Я предложил подбросить женщину до Цутиуры на машине. Так у меня появился дополнительный шанс расспросить о загадочной хозяйке ресторана из Исиоки.
— Он скрыл от вас, кто это? — удивилась Хацуё и объяснила: — Это Омицу, девушка, в которую он влюбился так сильно, что пытался сбежать с ней от всего мира! Это было много-много лет назад… Неужели он вам не рассказывал эту историю?
— Конечно, рассказывал! Просто я полагал, что он расстался с девушкой и больше никогда ее не видел…
— Честно говоря, я мало знала про его любовные дела. Мы познакомились в самом конце войны…
Она бросила на меня выразительный взгляд и снова задумалась. Я некоторое время продолжал вести машину молча, но потом не выдержал и спросил:
— А вы — вы видели ее когда-нибудь раньше?
— Когда умер господин Камэдзо, это случилось достаточно давно, она пришла на траурную церемонию. Я слышала от людей, что после расставания с Эйдзи ей жилось очень тяжело, потом родители простили ее и приняли обратно в семью. Она стала работать в их гостинице, потом вышла замуж за приличного человека. Ее родители относились к нему как к родному сыну и после смерти завещали гостиницу своим детям. Я думаю, Эйдзи тоже знал все эти подробности, он просто делал вид, что ему это все безразлично. А когда умер Камэдзо, она пришла на прощальную службу, причем пришла одна, без мужа… А через пару месяцев он отрезал второй палец…
— Зачем он это сделал?
— Пошел навестить ее и разругался со всеми в доме! Говорят, он устроил жуткий скандал, все это было так глупо! Он ушел из дома рано утром — а вернулся вечером, уже без пальца…
— Может быть, он случайно отхватил палец во время скандала?
— Если бы это было так, то и вспоминать об этом не стоило бы! Так вот, после похорон Камэдзо он решил навестить бывшую любовницу, отправился в гостиницу, которую она содержала, и застал ее в полном одиночестве. Они уселись рядышком и стали болтать о том о сем, но тут объявился ее муженек. Я знаю, что там произошло, только со слов Эйдзи, а он говорил, что муженек был тот еще тип, постоянно следил за женой и выведал все подробности ее прежней жизни. К тому же мужчина этот имел склонность злоупотреблять алкоголем, постоянно пил и в тот день тоже притащился домой изрядно навеселе…
Так вот, стоило Эйдзи представиться, как горе-муженек отправил Омицу принести еще порцию саке и принялся расспрашивать про их былые отношения. Эйдзи стало неловко, он собирался уйти, но мужчина упрашивал, его остаться, чуть ли не за руки хватал! Но скоро окончательно перепился, принялся ругать гостя всякими грязными словами, так, вроде Эйдзи и в комнате не было!
— Может быть, он просто не догадывался, что Эйдзи якудза?
— Мне кажется, мужчина считал, что жена изменяет ему с Эйдзи, и потом, он же был изрядно пьян. Кончилось тем, что он попытался ударить Эйдзи…
— Думаю, это плохо кончилось.
— Хуже, чем вы можете себе представить! Знаете, что Эйдзи сделал напоследок? Самую большую глупость, какую только можно вообразить, — он пошел на кухню и отрезал себе палец. Отрубил верхнюю фалангу безымянного пальца на левой руке — представляете? Спрашивается, зачем так было делать?
— А когда это случилось?
— Ему уже было шестьдесят пять лет! Не так мало…
— Значит, это произошло недавно…
— Да, это было всего несколько лет назад. Я часто думаю об этом — лишиться двух пальцев по одной и той же причине… Подозреваю, он просто хотел предстать перед Омицу в лучшем свете. Ни один нормальный якудза не стал бы устраивать такого представления из-за владельца заштатной гостиницы, провинциального пьянчуги, каким был муж этой женщины. Но Эйдзи сделал это, сделал во имя своей былой славы — Господи, спаси его грешную душу! — он отхватил себе палец, чтобы произвести на нее впечатление!
Хацуё иронично улыбнулась и закурила сигарету. По обе стороны дороги проносились зеленые рисовые поля, залитые сверкающей водой, а высоко в небе, словно зацепившись за облака, замерло полуденное солнце.
— И что произошло дальше?
— Дальше? Эта женщина ушла от мужа… Эйдзи решил помочь ей, стал встречаться с разными людьми и в конце концов купил ресторан, которым она сейчас владеет… Знаете, Эйдзи сам ничего не рассказывал, я ничего не могу утверждать наверняка, но мне кажется, дело было именно так…
— Ясно…
— Наверное, вы удивляетесь, почему он сразу не переехал жить к ней, не оставил меня… — тихо сказала женщина и опустила глаза.
— Нет, я боюсь показаться излишне любопытным…
— Ну что вы! Зачем вас держать в неведении? Только учтите, возможно, я сейчас уже не так красива, как в молодые годы, но все еще очень привлекательна, и у меня тоже есть гордость!
Женщина продолжала говорить, и с каждым словом ее голос становился все громче и увереннее:
— Мы познакомились очень давно и прожили вместе много лет, но я так и не стала единственной женщиной в его жизни! Сначала постоянно вмешивалась Окё, она хотела все делать сама. Но потом у Окё появился собственный бизнес, и она оставила домашнее хозяйство на мое попечение. Мне приходилось заботиться буквально обо всем, о каждой мелочи! Но я всегда была рядом с ним. Может быть, поэтому он не мог просто так вышвырнуть меня из своей жизни. Вдвоем мы вырастили прелестную дочку, общий ребенок тоже серьезная причина оставаться вместе! Мы даже в Цутиуру переехали из-за дочери, она сошлась с местным пареньком. Молодые подыскали нам симпатичный домик рядом со своим особняком и стали приглашать перебраться сюда, чтобы жить рядышком. И мы решили переехать…
Но сложилось так, что дочка рассталась со своим поклонником и вернулась к себе. У нашей девочки есть дом в Токио, она обучает девушек японским танцам, а мы решили остаться в Цутиуре. Но с тех пор как в его жизнь вернулась Омицу, я чувствовала, что нам придется расстаться. Конечно, женщине куда приятнее жить с кем-то, чем коротать дни в одиночестве, даже если ее спутник тяжело болен. Но я не могла отделаться от мысли, что поступаю очень жестоко — из себялюбия держу Эйдзи рядом с собой! И вот однажды я решила, что больше так продолжаться не может…
Тогда я поехала в Исиоку и сама поговорила с этой женщиной. Да! Она была бы счастлива принять Эйдзи в своем доме, если это не огорчит меня… Что мне оставалось? Я согласилась сделать ей такой роскошный подарок — отпустить к ней моего Эйдзи, и сказала, что готова сама устроить переезд…
— Знаете, у меня не было никакого коварного замысла удерживать Эйдзи, пока он совсем не ослабеет! Я была готова отпустить его, как только наша девочка вернется в Токио. Это ваша вина, доктор, что все произошло так поздно, слишком поздно…
Она чиркнула спичкой, прикурила новую сигарету и продолжала говорить, ее взгляд замер на черной полосе шоссе, расстилавшейся впереди.
— Это беседы с вами отняли у него время! Вы стали приходить к нам изо дня в день, всю зиму. Я уверена, он всей душой рвался к ней. Но ему были очень важны ваши разговоры, он спешил поведать вам свою жизнь от начала и до конца. Он все время нервничал, и его здоровье окончательно расстроилось. По большему счету, доктор, Омицу должна обижаться на вас, а не на меня! Мне не в чем себя упрекнуть…
— Я же ничего не знал, даже представишь такого не мог!
— Не берите в голову, теперь это уже не имеет значения… Это только мои глупые фантазии… Эйдзи
