— Ну, хорошо, сами напросились. Значит, так… Меня очень возбуждает, когда я вижу остервенение и жестокость в глазах моего мужчины, когда он во мне…
— Я же говорил, в тихом омуте садо-мазохисты водятся, — пытался пошутить Гор. — То есть тебе нравится, что он — плохой.
— Нет, мне нравится, что он меня насилует. В хорошем смысле этого слова.
— Какой же тут хороший смысл? — встрял Ричард.
— А простой, — встряла Вера. — Я прекрасно понимаю. Каждой женщине хочется разнообразия в отношениях со своим парнем, попробуйте так со своими девушками: в начале получите возбуждающее сопротивление, а вот благодарности — в финале.
— Може, вам, девочки, DVD-курс издать для мужчин «Делайте все, что хотите со своими телками, и не бойтесь, что это их напугает», — предложил Горров.
— Предлагаю другое название «Скажите, что вы хотите, мы-то готовы давно!» — ответила Ольга.
— Как насчет ролевой групповухи?! — быстро предложил Горров. — Готовы?
— Больной ты, Горров, извращенец, — парировала Вера.
— Прикольно, только что говорили, что готовы на все, а теперь я записан в маньяки. — Горров сделал вид, что обиделся.
— Ричард, давай, что тебя возбуждает? — предложила Ольга.
Рич улыбнулся. Он вспомнил, как Варвара, когда они ехали в туристическом автобусе, совершенно спокойно открыла сумку и проглотила противозачаточную таблетку. Она сделала это так просто и мило, что это врезалось в его память навсегда. Когда он вспоминал этот момент, то всегда хотел целовать Варю и плакать от счастья. Он целовал и плакал — Варвара не понимала, он не объяснял. Ричард вспомнил, как однажды, выйдя из ванной, увидел Варю, которая, держа в руках его трусы, украдкой понюхала их и улыбнулась. А когда заметила Рича, засмущалась и тихонько сказала: «Я тебя люблю, мой мальчик». Он вспомнил фотографию, где он на кухне курит кальян, а Варвара сверху смешно кусает его голову. Он вспомнил, как однажды Варвара залезла под рояль и там лежала. Он лег рядом. Так они и валялись, чувствуя безграничную нежность и обособленность от всего мира. Вспомнил, как однажды проснулся, а Варвара гладила его по голове и пела его любимую песню: «Я у твоих ног… Спасибо не говори… В этом тебе помог Бог… Его и благодари…» Он вспомнил и про то, как с дрожью в голосе читал ей про его чувства белый стих, а она целовала его в глаза:
И сейчас, сидя на берегу с другом и красивыми девушками, ему безудержно хотелось к Варваре. Он очень любил ее.
— Эй, Рич, ты уснул, что ли?! — пробудил его Горров. — Колись, давай.
— Вас интересует, что меня возбуждает? — как-то рассеянно спросил Рич.
— Нет! То, как ты насиловал овечку на свиноферме! — злобно выдохнул Горров.
— Не логично — овечка на свиноферме, — подметила Альбина.
— Я так и знал, — всем подмигнул Горров, — что тебя смутит «овечка на свиноферме», а не «насиловал овечку».
Все рассмеялись.
— Хорошо, я расскажу, что меня возбуждает, — сказал Ричард.
— Ну, уж соизвольте, ваше величество, — иронизировал Гор.
— Меня возбуждают непроколотые женские уши, меня возбуждают плачущие девушки, меня возбуждает простое советское обручальное кольцо на руке девушки, меня возбуждает, когда красивая девушка с чувством и к месту ругается матом или смешно рассказывает фривольный анекдот…
— Рич, ты лучший, — встряла Ольга.
— …меня возбуждает «французский маникюр», меня возбуждает бритый лобок, меня возбуждает паранджа…
— Ричард, я твой отец! — восхищенно воскликнул Горров.
— А я сейчас, кажется, влюблюсь! — воскликнула Альбина.
— …меня возбуждает Любовь Орлова, Дина Корзун и Ирина Богушевская, меня возбуждает саке, теплое молоко и холодная черно-белая фотография, меня возбуждает страх, фашистская эстетика и затяжной прыжок, меня возбуждают опята на трухлявом пне, ранний Кандинский, рассказы Брюсова и pin- up, месить тесто, пошлить на радость всем, бояться дочитать до конца интересную книгу, ходить весь день в лифчике Варвары… — тут Ричард вскочил, сорвал с себя полотенце и побежал в море, купаться голым при луне… — Э-э-это все-е-е меня-я-я возбужда-а-ает!!!
Ребята переглянулись. Словно по команде, вскочили, тоже сорвали с себя полотенца и с радостными воплями понеслись в море охлаждать свое неожиданно накатившее возбуждение.
Вечером в ресторане «Пушкин» встретились Юрий Исаакович и Константин Эрнестович. Они дружили уже больше тридцати пяти лет. Подростками влюблялись в одних и тех же девчонок, став студентами, с одними и теми же девушками «спали», мужчинами женились на совершенно разных женщинах. Народная мудрость-глупость: «С одними спят — на других женятся» — сработала и у них.
— Ну, че, водки в пиво? Зарядим по «северному сиянию»? — пошутил Юрий Исаакович, вспоминая стройотряды.
Официант вытянул лицо, округлил глаза и скривил рот.
— Позовите менеджера, — сказал ему Константин Эрнестович.
Тот ушел.
— Случилось что? — спросил Юрий Исаакович.
— Сейчас увидишь.
Официант и менеджер вернулись очень быстро.
— Да, я вас слушаю.
— Скажите, ваш официант школу окончил или сразу в ПТУ пошел?
Менеджер быстро определил ситуацию.
— Думаю, закончил, но вечернюю. Днем — спал. Мы сделаем выводы. Спасибо вам.
Константин Эрнестович повернулся к официанту.
— Даже если бы мы не пошутили, а действительно заказали водку с пивом, вам следовало бы ее принести так же торжественно, как «Наполеон» 125-летней выдержки. Потому что это наша жизнь, и, что в ней было, вам незнакомо.
— Для наших чувств и воспоминаний о студенчестве водка с пивом гораздо дороже коллекционных коньяков, — поддержал Юрий Исаакович.
— Извините, мы исправимся, — извинилась менеджер, — давайте я сама приму у вас заказ. — Немного наклонилась, завела руку за спину, чтоб мужчины не видели, и пальцем показала официанту на дверь служебного помещения.
Друзья сделали заказ, включающий в себя бутылку армянского коньяка «Наири» двадцатилетней выдержки.
— Кость, — начал разговор Юрий Исаакович, — я понимаю, что тебе неприятно будет это услышать, но я должен тебе кое-что рассказать и кое-что попросить.
— Юр, проще… Проще, не готовь меня… Что нужно, я все сделаю для тебя.
— Варвара, — Юрий Исаакович сделал паузу, — твоего сына девушка.
— Да, и что?
