вам нужно от моего ведомства?!
Че.: Эй, эй!.. Не гони лошадей! Тут я задаю вопросы! Э-э-э… ты ведь раньше был полковником, кажется… так?
Ш.: С тех пор утекло немало воды, Че. Сейчас я хожу в генеральском звании…
Че.: Мои поздравления, Шувалов, пусть и запоздалые! Скажи, а ты заместитель по какой линии?
Ш.: По линии оперативных мероприятий.
Че.: Так-так… Ты-то мне и нужен… генерал! Значит, так! Кто я и кого конкретно представляю – не ваше собачье дело! Вы, гэрэушники, нужны мне в качестве посредников! Вы мужики тертые, серьезные… с вами, думаю, можно иметь дело! Пытались действовать через ментов, но это, мой генерал, гнилая контора… сплошь коррумпированы до самого верха… с ними я больше не хочу иметь никаких дел!.. Ваши московские дельцы замутили тут одно дело, короче, надо взыскать долги! Деньги уже приготовлены? Только не вздумай прикидываться, что вы, гэрэушники, не при делах!
Ш.: Насколько мне известно… требуемая вами сумма уже сбрикетирована и подготовлена для дальнейшей транспортировки! Меня также проинформировали, что ваши условия, Че… в том объеме, что вы сами обозначили, будут выполнены! Не нужно более устраивать акций! Договорились? Давайте лучше обсудим детали – с нашей стороны, собственно, все уже готово!
Че.: Приятно иметь дело с умными и ответственными товарищами! Значит, так, генерал! Дай команду, чтобы грузили всю наличку в два банковских броневика… предпочтительно уважаемой марки «Мерседес»! Двадцать пять «лимонов» – в евро! Чтобы уменьшить вес и объем – желательно… пятисотками! Остальная сумма – штатовскими баксами в стодолларовых купюрах! В одном броневике повезете евро, в другом – американские доллары!..
Ш.: А куда именно доставить деньги, Че? К какому времени? И какова будет процедура приемопередачи?!
Че.: Грузите деньги в транспорты! Маршрут и время я сообщу дополнительно!
Закончив переговоры с Че, Шувалов ненадолго переместился в операционную – следовало, воспользовавшись «закрытыми» линиями связи, выдать новую порцию ЦУ задействованным в ходе этой набирающей невиданный размах антитеррористической акции оперативным службам и отдельным подразделениям.
Мокрушин, оставшись на время в одиночестве, погрузился в глубокую задумчивость. В ушах у него все еще звучал этот странный механический голос – на этот раз Че воспользовался специальной акустической приставкой, искажающей человеческую речь и крайне затрудняющей последующую идентификацию по голосу… «Нет, здесь что-то не так… – подумал он, прокрутив заново в памяти весь этот довольно-таки странный разговор. – Если это амир замутил, а похоже, что так и есть, то от него можно ждать любых подвохов… хитростей… какой-нибудь крутой подлянки! Он не может не понимать, что бабло ему так просто, даже на фоне существующих угроз, не отдадут! Опять же, купюры – как уверяет Шувалов – большей частью уже переписаны, и, даже если придется расстаться с этой неслабой суммой – мало ли как все потом обернется, – их номера будут внесены в федеральную и интерполовскую базы данных (десятки людей из числа техперсонала Федерального казначейства пахали сверхурочно, выполняя эту адову работу!). Он, конечно, большой злодей, этот Ахмед Исмаилов… или кто там скрывается за псевдонимом Че! Но он далеко не прост, а значит, в любой момент могут последовать какие-нибудь новые, крайне неприятные сюрпризы!»
И еще одна мысль в эти минуты сверлила голову Рейнджа: когда он об этом думал – а он не мог себе этого запретить! – у него сразу пересыхало в горле и начинало сосать под ложечкой…
Если Че и курчалоевский амир одно и то же лицо, то может так статься, что Исмаилов, вступив в торги с федеральной властью, может потребовать в качестве откупного не только изрядную сумму денег, но и жизнь командира спецгруппы ГРУ, чьи руки обагрены кровью его единоутробного брата Назира…
– Наши сотрудники на вахте в общежитии перехватили того парня, наводку на которого дала твоя знакомая, – вернувшись в кабинет, проинформировал его Шувалов. – Некий Сергей Игумнов, по паспорту, который у него изъяли, уроженец Лихославльского района Тверской области. Сейчас его допрашивают… с привлечением метода кнута и пряника! По-любому, мы уже связались с коллегами из Твери, пусть вышлют товарищей по месту его прежнего местожительства. Плюс к этому по тревоге подняли расквартированные там воинские части.
– Ну да… ищи их теперь… свищи! – мрачно заметил Рейндж. – Проверить эту деревушку, конечно, не помешает… Но я сильно сомневаюсь, что и сейчас
В открытую дверь заглянул один из операторов.
– Товарищ Третий, разрешите доложить?
– Докладывайте.
– Только что позвонил сотрудник, посланный с утра на мусульманское Даниловское кладбище. На могиле Гаджи Магомедова до сих пор отсутствует надгробие или там – обелиск…
– Я в курсе, – сказал Шувалов. – Что еще?
– На его могиле найден воткнутый в землю шест… с зеленым флажком, – продолжил оператор. – Сторож, которого успел опросить сотрудник, проговорился, что это не первый такой случай, но кто занимается такими вещами, он не в курсе!
– Что говорят сотрудники администрации кладбища?
– Разводят руками… Утверждают, что никого подозрительного в той части кладбища, где захоронен Магомедов, в последние дни они не наблюдали… Говорят, что у них сейчас частенько венки с могил воруют… еще какие-то мелкие неприятности… но все это, по их мнению, – проделки скинов!
Оператор, получив от генерала ЦУ, удалился в операционный зал. Рейндж и его начальник тут же обменялись многозначительными взглядами: им ли не знать, что означает для некоторой категории людей воткнутая в землю – прежде всего на родовом кладбище – такая пика с выкрашенным зеленью жестяным флажком или просто с куском материи того же цвета?.. Если верить официальным документам, Магомедов Гаджи Гаджиевич скончался по причине «сердечного приступа», то есть смерть его носила не насильственный характер. Знак же, выставленный кем-то на могиле ушедшего из жизни «исламского банкира», свидетельствует совершенно о другом. Таким способом на Кавказе принято отмечать места захоронений «мучеников», тех, кто погиб за веру и чья смерть требует отмщения: пока оно не наступит, пока не будет пролита ответная кровь, душа убиенного не успокоится, не обретет вечного пристанища в благословенных небесных покоях под сенью самого всевышнего…
– Это плохой знак, Юрьич, – немного подумав, сказал Рейндж. – Но это еще одно доказательство в пользу ваххабитско-курчалоевской версии!
– Да, согласен, – генерал задумчиво кивнул. – Вот что, Рейндж, хватит тебе тут киснуть! Займись-ка ты делом!
– А кто против? – встрепенулся Мокрушин. – Мне самому надоело здесь торчать! Что делать-то, Юрьич?
В этот момент затрезвонил один из телефонных аппаратов. А именно – черного цвета, без наборного устройства. Именно на него, на этот аппарат, была дополнительно закоммутирована линия домашнего телефона Мокрушина. Того самого, что установлен в его собственной квартире в районе Братиславской, где уже вторые сутки парится засада сотрудников, засевших в мокрушинской квартире, которым категорически запрещено снимать трубку его домашнего телефона!
Одновременно с черным аппаратом запиликала и личная трубка Мокрушина, на которую тоже был скоммутирован этот вызов.
– Алло! Мокрушин у телефона!.. Алло… я слушаю вас!.. – Несколько секунд длилась томительная пауза… затем незнакомый ему женский голос тихо, но вполне различимо, сказал:
