в полном порядке, и аппарат снова был в сети.
— Матерый, — цедила Карина сквозь зубы, — Я сразу тебя просчитала, когда ты тела
в машину тащил. Простые люди так двигаться не могут.
— Это от природы, — как можно спокойнее заговорил я, — Я же в лесу рос…
— А футлярчик этот — детская память? — злобно шипела фурия, — Что-то вроде
плюшевого мишки?
— На, получай! — с этими словами я нагнулся и аккуратно катнул ей по полу
телефон.
Та приняла ногой.
Не спеша присела и подняла. Все это время я был у нее на мушке.
— Последний набранный номер, — произнесла над чехлом Карина и скомандовала, — Ну-ка
руки за голову и нагнись мордой в колени. На меня не смотреть!
Что оставалось делать? Я подчинился. Успел еще подумать, что жалко у меня не
бывает запоров, а то сейчас бы все получилось как нельзя лучше…
Молчание и возня продолжались еще полминуты, а потом девушка заговорила с кем-то
на иностранном языке, напоминающем китайский. Я просидел в наполовину сложенном
состоянии минуты две и тысячу раз пожалел, что решил именно сейчас подводить
итоги с «Малышом».
— Все правильно, — произнесла вдруг по-русски Карина, — Можешь сесть. Руки не
опускай. Откуда взял чехол?
— В Бурятии, у итальянцев.
— У кого? — недоуменно спросила девушка.
— У одного из убитых забрал.
— Мародер, — дурашливо произнесла Карина, убирая пистолет, — Руки-то опусти.
— Могу хоть штаны надеть? — раздраженно спросил я.
— Нет, пока не пояснишь, зачем тебе это.
— Сначала ради интереса, а потом решил оставить себе, чтобы секретничать…
— Ладно, одевайся, — командовала Карина, — Вот он, твой трофей. В следующий раз
аккуратней уединяйся. Сам понимаешь какая операция. — С этими словами она
положил чехол на пол.
Я понимал и в принципе не сердился. Девчонка потеряла в этой борьбе отца. Не
знаю, как я бы себя повел в такой ситуации. Хотя мне было плевать на тайную
борьбу двух сетей и хотелось сейчас только одного — сорваться из этой ситуации,
а не идти погибать ради каких-то идеалов «Мамаши». С другой стороны, я прекрасно
понимал: кошмар прекратится лишь с победой одной из сторон. Либо надо уничтожать
обе сети. Однако нам с Саней это пока не под силу.
«Значит, — решил я, — движемся по накатанной. Ищем единомышленников, а дальше,
куда кривая вывезет».
Раньше я никогда не задумывался о возможном предательстве интересов той стороны,
на которой находился. Теперь я готов был довериться первому встречному, кто
помог бы решить эту проблему,
«Живу сегодняшним», — вспомнил я о решении и пошел из ванной.
Карина спала, как ни в чем не бывало. Одна подушка оказалась у нее под головой,
вторую она обнимала вторую, словно мягкую игрушку.
Прошипев злобное:
— Отдай, — резко дернул я за угол цветастой наволочки и улегся на постель.
Девушка что-то обидчиво забормотала и, повернулась ко мне спиной…
Сна с картинками для меня видимо не осталось.
Черная бездна, в которую я рухнул, символизировал для меня полное отсутствие
всего. Меня там не тоже оказалось — я отсутствовал, как и весь мир.
Проснувшись утром долго пялился в потолок и вспоминал: кто я и откуда сюда
явился.
Только-только картинка стала собираться в кучу, как выпорхнувшее из ванной
существо свалилось на меня, не давая объятьями увернуться от ласк.
— Ты прости меня, — ворковала она, — Я, когда предательство чую — сама не своя.
Ты молодец, что меня вчера послушал и не дергался. Мне знаешь, как тебя не
хватало бы. У меня сейчас вообще никого-никого на свете нет… только ты, — С
этими словами она зарылась лицом в мою грудь и заплакала.
Что я мог сказать?
Используя ситуацию, я успокоил Карину и расспросил о вчерашних переговорах на
непонятном языке. Оказался китайский. Сеть считала его основным, поскольку вся
ее история началась именно из поднебесной.
В детали Карина не вдавалась, сказала только, что основная ставка на этот
древний народ оказалась правильной. Их миропонимание намного выше прочих
национальностей, азиатской обязательности никто не отменял, да и «Чайна-таун»
есть почти в каждом городе мира.
Напоследок она показала мне татуировку, сделанную подмышкой. Рассказала: с этим
знаком ей обязана помогать любая китайская группа.
Оказалось, можно вообще обогнуть весь земной шар без документов. За ее
сохранность отвечает жизнью хозяин транзита…
Оказалось, бывают знаки для одноразовых убийц, наркоторговцев, перевозчиков
живого товара. Ее значок обозначал: «Свободный проход».
— Папин друг делал, когда мы в Китае работали, — уткнулась лицом в мое плечо
Карина, — Дядя Чжао — хранитель сети и его большой друг. Они вместе очень-очень
давно. По его указанию и провели обряд моего посвящения… Правда сейчас у них
раскол и на какой стороне друг отца, я не знаю. Скорее всего, на нашей. Иначе «Хозяйки»
бы уже не существовало.
Вот так вот запросто я и осознал истинный размах происходящих событий. Однако на
мировоззрение это никак не повлияло. Была бы сейчас возможность — отправил бы их
всех к праотцам, не задумываясь.
«Что у меня за натура? — зарассуждался я, — Одержи победу и властвуй! «Приносящий
удачу» — крутая должность… чего тебе еще надо?»
— Ну что, волчара, — неожиданно подняла Карина свое улыбающееся личико с
остатками слезинок в уголках глаз, — Попристаем друг к другу или поедем?
— Я не могу как ты, — ответила моя оскорбленная личность, — Давай потом…
— Потом может не быть, — достаточно серьезно ответили мне, — Ладно, а то еще
уснете за рулем, дяденька…
— А почему волчара? — поинтересовался напоследок я.
— А кто ты? — резко развернулась ко мне изящная фигурка, — Тебя, сколько ни
корми, ты всегда свою игру ведешь.
— Шибко не кормили, — ворчал я, сползая на пол.
— Не успели, прости…
— Ну, вот и не вякайте, а радуйтесь, что я с вами, — подытоживал я.
Карина в ответ на это замечание окинула меня разочарованным взглядом и по-азиатки
цыкнула зубом: безнадежен.
Развеселил меня только Рубан. Оказалось, ему не спалось, и у него появилась-таки
пассия в лице девчонки байкерши, заехавшей ночью в гостиницу с каким-то пестрым
составом.
Когда мы прибыли поднимать его на завтрак, то остолбенели от происходящего в его
