просьбу сделать младшего брата Лоренцо Джулиано кардиналом: несмотря на родственные связи с семьей Орсини, путь на высшие ступени церковной иерархии был пока для Медичи закрыт (Лоренцо тогда не знал, что новый папа уже готовит кардинальские мантии не менее чем для шести своих племянников). В качестве компенсации папа подарил Лоренцо древнеримский мраморный бюст императора Августа. На сей раз возревновал герцог Миланский. Помимо того, стало известно, что с главным союзником Флоренции происходит что-то нехорошее. Из сообщения, полученного от Аччеррито Портинари, сменившего своего брата Пиджелло на посту управляющего филиалом банка Медичи в Милане, явствовало, что у Галеаццо развилась опасная психическая болезнь. Он совершает все более странные, порой необъяснимые поступки, скажем, недавно замуровал в камере, оставив ему лишь стакан вина и куриную ножку, своего астролога (священника) только за то, что тот предсказал Галеаццо, что ему суждено править менее одиннадцати лет.
Впрочем, у Лоренцо не было времени раздумывать над этими дикими капризами: на носу у него был настоящий кризис. Невдалеке от Вольтерры, городка в южной Тоскане, находившегося под протекторатом Флоренции, были обнаружены новые запасы квасцов, и местные власти представили право на их разработку некой компании, тремя главными акционерами которой были сторонники Медичи. Но вскоре стало ясно, что запасов там гораздо больше, чем считалось вначале, и те же власти подряд отняли и передали его собственным жителям. Во Флоренции это решение отменили, но когда об этом стало известно в Вольтерре, там начались волнения, в ходе которых были убиты несколько флорентийцев. Одного из прежних акционеров выбросили из окна, а местный голова, назначенный флорентийской синьорией, забаррикадировался у себя дома.
Вопреки советам Томмазо Содерини и синьории Лоренцо решил, что надо продемонстрировать силу. Если Вольтерра отпадет от Флоренции, ее примеру вполне могут последовать и другие тосканские города. Под знамена был призван кондотьер Монтефельтро из Урбино, которому было велено немедленно выступить во главе своих наемников в сторону Вольтерры, которая, в свою очередь, воззвала — тщетно — к помощи Венеции и Неаполя. После четырехнедельной осады город сдался, и ворота были открыты. Но к тому времени наемники уже вышли из повиновения начальнику, и Вольтерру накрыла волна мародеров и насильников. Узнав об этом, Лоренцо пришел в ужас и немедленно выехал в Вольтерру. Пытаясь хоть как- то исправить положение, Лоренцо лично проехал по городу, раздавая деньги пострадавшим. Покаяние его было искренним — но ведь это он послал войска. Хоть и готовили его управлять государством с детских лет, Лоренцо еще только предстояло обрести практический опыт и политическое мастерство деда и отца, которые наверняка постарались бы для начала как-то смягчить положение, а к насилию прибегли бы только в крайнем случае.
13. УБИЙСТВО В СОБОРЕ
В 1476 году, на следующий день после Рождества, при входе в церковь, Галеаццо, герцог Миланский, был заколот тремя вельможами. Население выступило в поддержку его жены Боны Савойской, но ввиду непрекращающихся интриг, в которых были замешаны братья Галеаццо, ситуация оставалась крайне напряженной. В городе, бывшем главным союзником Флоренции, царил хаос, и полагаться на него было трудно. Тем временем Сикст IV начал кампанию за папские земли в Романье. Это был человек, о котором говорили, что «он превратил непотизм в политический принцип»; нуждаясь в заслуживающей доверия армии, он женил одного из своих племянников на старшей дочери Монтефельтро, наградив его при этом герцогским титулом. Предполагалось, что отныне новоиспеченный герцог Урбино со своей армией наемников перейдет от флорентийцев на службу папе. Параллельно Сикст IV продолжал практику назначения своих племянников кардиналами. Не считаясь с чувствами Лоренцо де Медичи и граждан Флоренции, он сделал кардиналом одного из них, слабоумного Пьеро Риарио, назначив при этом его архиепископом Флорентийским. Странная привычка нового архиепископа дарить своим любовницам золотые ночные горшки стала в городе притчей во языцех, правда, вскоре любителям сплетен пришлось замолчать: не прошло и трех лет, как Пьеро сошел в могилу.
Более серьезные манипуляции были связаны с братом архиепископа Риарио Джироламо, в котором сильно подозревали не племянника, но сына папы. Преследуя все ту же цель укрепления папской власти, Сикст IV вознамерился приобрести город-государство Имолу, а Джироламо поставить во главе его. Город принадлежал Милану, и запросили за него 40 000 флоринов. Папа обратился к управляющему римским филиалом банка Медичи с просьбой о займе. Торнабуони связался с Лоренцо. Тот заколебался, и это можно понять. Дело не просто в том, что папа уже и без того превысил свой личный счет на 10 000 флоринов, — Имола была для Флоренции стратегически важным пунктом, ибо здесь проходили торговые маршруты, ведущие через горы на Адриатику. С другой стороны, не хотелось обижать папу, так что Лоренцо решил потянуть время и каким-нибудь образом подстраховаться. Не привыкший к такому отношению, Сикст IV пришел в ярость и отозвал из банка Медичи папские счета, передав их — возможно, это был заранее рассчитанный шаг — главному конкуренту Медичи, банку Пацци. Франческо де Пацци, управляющий римским отделением, сразу же согласился кредитовать папу.
Пацци — флорентийская семья с почтенной родословной, вот уже почти пятьсот лет она занимала в городе видное положение. Еще в XI веке один из ее представителей вернулся из Первого крестового похода с несколькими камешками, отломанными от Гроба Господня в Иерусалиме, которые тогда же были помещены в церковь Сантиссиси-Апостоли и стали самыми почитаемыми реликвиями во Флоренции. Когда-то Пацци принадлежали к аристократии, но в XIV веке влились в гильдию банкиров. Основанный ими банк стал быстро преуспевать и со временем сделался единственным банком во Флоренции, который был способен хоть как-то соперничать с банком Медичи. Брунеллески спроектировал для них семейный дворец, а налоговые декларации свидетельствуют, что в 1457 году Пацци стали второй по богатству семьей во Флоренции. Пьеро де Медичи взял это на заметку и выдал любимую сестру Лоренцо Бьянку за Гильельмо Пацци, младшего брата Франческо. Так две семьи породнились, и соперничество стало носить дружеский характер; Гильельмо тесно сдружился с Лоренцо, проводил много времени у него дома, они вместе охотились.
Однако же Франческо де Пацци давно таил в себе враждебные чувства к Медичи. Человек высокомерный и претенциозный, он не принимал стиль жизни, насаждаемый Медичи, как не нравились ему и их власть и их богатство. И вот, заполучив папские счета, он нанес по соперникам серьезный удар. А ведь Франческо был уверен, что лишь деньги Медичи мешают Пацци занять ведущее политическое положение в городе. Стало быть, пока противник не оправился, надо нанести новый удар.
Франческо де Пацци прекрасно отдавал себе отчет в том, что у Медичи есть несколько могущественных врагов, всегда готовых поддержать тех, кто выступает против них. Для начала он обратился к грубому и агрессивному Джироламо Риарио, градоначальнику Имолы, который уже успел обнаружить свои амбиции и желание укрепить власть. Риарио заявил, что будет только рад, если Лоренцо де Медичи убьют. Затем Франческо де Пацци сошелся с непримиримым противником Лоренцо Франческо Сальвиати, которого папа Сикст IV недавно назначил архиепископом Пизы. Друг Лоренцо, поэт Анджело Полициано метко назвал Сальвиати «невежей, равно презирающим божеский и человеческий законы, глубоко погрязшим в преступлениях и бесчестье». Лоренцо противился назначению Сальвиати в Пизу и в течение трех лет не позволял ему пересечь границу флорентийской территории, дабы приступить к исполнению своих обязанностей, лишая таким образом немалых финансовых привилегий, связанных с положением архиепископа. Сальвиати с готовностью согласился принять участие в заговоре и даже возглавить его.
Далее Франческо де Пацци нанял кондотьера Джана Баттиста де Монтесекко, которому было приказано расположить войска в Имоле и других стратегически важных пунктах вдоль восточной границы Флорентийской республики в горах. Там им следовало ждать, пока заговорщики нанесут первый удар, а затем проследовать маршем во Флоренцию. Предполагалось, что после падения Лоренцо в городе возникнет замешательство, но люди будут приветствовать конец тирании Медичи и встанут на сторону заговорщиков; сопротивления войска не встретят, и кровь проливать не придется. Оба они, Пацци и Монтесекко, знали, что выдающееся военное мастерство Монтефельтро, ныне, к счастью, герцога Урбино,
